Единственная
Шрифт:
В тот день, когда Ольга ответила согласием на предложение стать моей женой, я почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Как только улажу все свои дела и закончу с оставшимися заказами, обязательно увезу ее в Ниццу, на море. Ольга с детства слаба грудью, и ей непременно нужен морской воздух. Я сниму небольшой дом на берегу, все лето буду писать, давно уже не чувствовал в себе такого подъема и желания работать...
Эпилог
Он
А еще он ее рисовал...
– Что у тебя в пакете?
– Мандарины. Неужели не чувствуешь запах? Ведь это же не просто обычные мандарины, это - совершенно особенные цитрусовые.
Анна начала выкладывать фрукты на стол, и их аромат стал распространяться по всей комнате.
– Эээ... а ты уверена, что на кухне им не будет лучше? И почему именно эти - особенные?
– Потому что они абхазские, глупый, - не оборачиваясь, объясняла Анна, продолжая свою работу. – Это самые настоящие новогодние мандарины, как из детства, помнишь? Готова поспорить, у тебя даже елки не найдется.
– Нет у меня никакой елки, - подтвердил Вадим.
– Вот видишь, а через три дня Новый год, между прочим. И я подумала, как было бы здорово повесить на колючие ветки мандарины и конфеты, чтобы можно было брать их прямо с елки и запивать холодным колючим шампанским.
– Ладно, уговорила. Будет тебе елка, Рыжая.
Он подошел к Анне сзади и обнял ее руками:
– Ты пахнешь морозом.
Анна закрыла глаза и улыбнулась:
– А ты красками и растворителем... между прочим, у меня для тебя новость.
– У меня тоже. Ты первая.
– Ну уж нет. Первый ты.
Она повернулась лицом к Вадиму и вопросительно посмотрела.
– Звонил Мишка из Германии. Кажется, операция прошла удачно, и сейчас они с женой в каком-то маленьком городке, где есть реабилитационный центр. Настроение у него отличное, празднуют не наше Рождество и ждут Нового года. А еще Мишка полон идей, хочет создать какую-то необыкновенную программу – графический редактор. Сказал, что по возвращении ему обязательно потребуется помощь специалистов-художников, - Вадим слегка коснулся пальцем кончика носа Анны.
– Здорово!
–
– Помнишь Эллис Пристли, ту старую американку, что приезжала на открытие галереи? Так вот, она мне сегодня позвонила и предложила устроить твою персональную выставку в Нью-Йорке! И еще минут десять потом рассказывала, как ей понравилась картина с озером и горами, и что она жалеет, что не купила ее еще осенью и теперь хочет заказать для себя копию.
– Но это же здорово!.
– Конечно, здорово, – засмеявшись, подтвердила Анна.
– Рыжая, ты всегда приносишь мне удачу, - он совсем по-мальчишески широко улыбнулся и, подхватив ее за талию, закружил по комнате. – Я так по тебе скучал все эти годы, по твоей вредности...
– Я не вредная!
– По твоему упрямству...
– Я не упрямая!
– Ты вредная и упрямая!
Анна смеялась, пока он держал ее в своих руках. Двигаясь, они случайно задели стол, и на пол посыпались мандарины. Но никто не обратил на это внимание. Потому что, когда Вадим поставил Анну снова на пол, у нее кружилась голова, и, чтобы не упасть, пришлось обнять его за плечи, но тогда голова закружилась еще сильнее. Потому что он стал жадно ее целовать.
– Почему ты в тот день осталась? – через некоторое время спросил Вадим, крепко прижав Анну к себе.
– Наверное, потому, что ты признался мне в любви, - прошептала она, уткнувшись носом в его шею.
– Я?! Ты точно в этом уверена?
– Абсолютно... Я у Нее одной ищу ответа...
Вадим нежно провел рукой по ее растрепавшимся волосам и тихо произнес:
– Знаешь, я ведь никому никогда не читал стихов. Ты единственная.
– Знаю, - счастливо улыбнулась Анна, - А еще я знаю две последние строчки.*
Вадим беззвучно рассмеялся.
– Ну, кроме того, Рыжая, что ты вредная и упрямая, ты еще и умная.
– Точно... и не называй меня Рыжей. Запомни, цвет моих волос теперь – темный шоколад. Мне сказал об этом один знакомый художник.
_________________________
* ...Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
И. Анненский .