Единственная
Шрифт:
Женщины оказались не менее коренастыми и рослыми, чем мужчины. Такими же лохматыми, но при этом чистыми, во всяком случае запаха застарелого пота не уловила. Среди темноволосых полярников кое-где мелькнули более «светлые» головы, но не более. Худенькая невысокая землянка здесь бы не пользовалась успехом. Поскольку я пару раз приняла женщину, стоявшую ко мне спиной, за мужчину, пока та не повернулась лицом, предъявив лямки и огромный живот, подтвердившие пол.
Количество беременных полярниц зашкаливает. Кажется, они поголовно ожидают прибавления семейства, разве что совсем маленькие девочки не обременены вынашиванием потомства. Мне, современной землянке,
Вся эта толпа пузатых и не очень женщин, детишек, беззубых старух и стариков, взрослых и не очень мужчин, завидев нас, с азартом устремилась навстречу, образовав вдоль нашей процессии живой, галдящий, любопытный коридор. Чем не торжественная встреча инопланетянки? Даже вспомнились строчки из стихотворения, давным-давно написанного русским поэтом Лермонтовым: «Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно».1 Да, одно дело читать о дикарях и смотреть фильмы, другое — попасть непосредственно к ним под грозным конвоем.
Как ни удивительно, запаха нечистот не было, только с дальнего угла деревни порывом ветра едва-едва доносился характерный. И то, судя по звукам, там, скорее всего, держат домашних животных. С другой стороны, откуда здесь биотуалетам и утилизаторам взяться, которыми мы пользовались, проживая в полевых условиях на не населенных, но пригодных для жизни планетах. Зато над деревней витает странный аромат, от которого, как от игристого вина, играет кровь и слегка кружится голова, заставляя забыть об опасениях. Что это здесь, интересно, пахучее варят?
Лица жителей деревни были такого же фенотипа, как у пленивших меня охотников: сплошь губастые; с плоскими носами с выпирающими крыльями и без переносицы; с густыми бровями и очень низко растущими волосами, почти полностью скрывающими лоб. Цвет глаз варьировался от бледно-желтого до светло-карего, с золотистыми крапинками и зрачком, как у землян. И все это золотоглазое сообщество цепко рассматривало меня, словно еще и под кожу хотело заглянуть.
Идти сквозь толпу было жутко, внутри все неприятно дрожало, но я заставляла себя держать спину прямо и не показывать, что боюсь до паники. Как ни странно, грозный конвой даже радовал — вооруженные охотники заслоняли меня от горящих нездоровым любопытством глаз толпы, не смевшей подступить ближе, чем на метр. Хотя, вероятнее всего, защищали не только меня, но и трофей — огромного паука-шейка, на которого успела насмотреться по дороге. И до сих пор с содроганием думала, что могла шейкам достаться на ужин, если бы один из них сам не оказался добычей.
Я передернулась от страха и крепче сжала кулаки, разглядывая невообразимо примитивное и, что гораздо важнее, непредсказуемое окружение. К подобному сказочно-историческому реалу, сколько ни изучай перед экспедицией учебники и инструкции, все равно невозможно подготовиться и предусмотреть хотя бы половину. Но я шла и по резким обрывкам фраз пыталась запомнить, выявить, объединить языковые формы полярников, рантов и землян. Сейчас это жизненно необходимо.
Мы пересекли жилую зону первобытной деревни и подошли к огромному кострищу, вокруг которого естественным путем образовалась небольшая вытоптанная площадка. За ней начинались «джунгли», слева метались трое недокошек, привязанных к вбитым в землю столбикам. Такие же, как те, с которыми охотились наши конвоиры, — похожие на мануков, но более мелкие и с коричневым мехом. Странное дело: зверюги носились
Я перевела взгляд с несчастного на непонятного назначения сооружение справа от площади: метрах в ста от нас блестел узкий, почему-то черный ров или канал с водой, полосой метра в два-три окружающий островок со связанной из «бамбука» пустой клеткой в центре. Любопытно. Только подумала о том, что здесь, наверное, разводят водоплавающую птицу, как над водой пролетела какая-то мелкая живность. Если бы в тот момент моргнула, то даже не поняла бы, что произошло: темные воды без единого всплеска раздались в стороны, выпустив наружу гладкое, черное, блестящее тело огромного змея. А может червя? Предполагать можно что угодно. По-моему, вылезал жуткий монстр с огромной пастью и длинным телом. Хвост я не видела. И вот, когда монстр сожрал «птичку» и нырнул обратно, вода как-то нехотя сомкнулась над ним. Словно и не вода там, а какая-то густая маслянистая жидкость?
Умереть от страха я не успела только из-за внезапно начавшегося гвалта. Народ от мала до велика оглушительно закричал, засвистел, а из лачуги неподалеку вышел Мужчина — высокий, плечистый, мускулистый, с прямой осанкой. Он разительно отличался от толпы и гордо ступал, как золотоволосый небожитель, попирая грешную землю босыми ногами. Все в нем — и высокомерно задранный подбородок, и надменное выражение лица — выдавало весьма важную, облеченную властью фигуру. Вождя. Если бы не одно «но». «Король» дикарей был голым! Совсем! Даже без бус. Его единственным украшением, или одеждой, были длинные, до пояса, пшеничные волосы, сбегавшие волной по отливающей золотом смуглой, гладкой коже.
И вот этот отсвечивающий золотом голый вождь, напоминающий ожившую бронзовую статую, каждым своим движением транслирующий власть и могущество, неторопливо подошел к мне. Важно обошел вокруг, подергал мою майку на спине, наверное проверяя ткань на прочность. Облапал мой зад, но, скорее всего, для того, чтобы и шорты пощупать, не более. Затем зарылся пятерней в мои растрепанные волосы, сжал прядь в кулак, заставив зашипеть от боли и дернуться. Гад! Убрал руку, отвернулся, сделал пару шагов назад и — обернулся. Явно проверял, какое впечатление произвел на чужачку.
Вождь убедился в должном: я хоть и стояла по-прежнему прямо, но дрожала и настороженно следила за ним и свитой — группой мужчин и женщин, буквально поедавших его голодными, полными желания глазами. Дрожащими руками они постоянно нервно трогали свои интимные места, будто не могли удержаться. А может так и есть? Голый владыка и впрямь симпатичный на фоне остальных неандертальцев, но, по моему скромному мнению, не настолько, чтобы на него реагировать слишком откровенно.
Эх, правы были дроны, опасная планета, даже чересчур!
Мысленно я уже обращалась к высшим силам, умоляя о спасении, окончательном и бесповоротном, а то все частями и половинками получалось. Просила земных заступников вызволить меня из очередной переделки, в которую попала по собственной глупости. Дура! Скучно, мне, видите ли, стало! Цивилизованная овца, привыкшая к развлечениям, соблюдению законности и прочим благам. Даже дроны не успели вытравить из меня эту цивилизованность и привычки. Обругав себя, потом перебрав всех святых, кого помнила, тоскливо вздохнула, посмотрев на безмятежное небо и мысленно выкрикнула: