Единственная
Шрифт:
О том, что ему надо смотреть под ноги, и внимание окружающих меня не волновало. Я упивалась ощущением его горячей кожи, твердого подбородка, мягких волос. Ух, как его забирает! Похоже, не меньше, чем меня.
— Почему? Пошел. — Джар коротко окинул меня жгучим черным взглядом.
— Но как же, ведь вы десантники? — опешила я.
— И десантники тоже, — Рето хитро посмотрел на меня.
— Я не совсем тебя понимаю, а ты…
Мою попытку укорить медик мягко оборвал:
— Расслабься, наш командир закончил высшую ступень по ксеноспециализации
— …боевой разведчик? — тактично предположила я, когда Рето замялся, подбирая выражение.
— Да-да, именно. Если в целом квалифицировать.
— Спасибо, что поделился. А из Джара слова лишнего не вытянешь, — грустно вздохнула я, не забыв погладить своего ранта по голове.
— Он скрытный рант и вообще говорит мало. Характер такой, но мы привыкли, — усмехнулся он, наблюдая за моими проделками.
— Ты много болтаешь, — выплеснул напряжение Джар.
Только подумала, что это я заработала замечание, но, оказалось, командир смотрел на медика.
— Я боялась, что вы не успеете и меня сожрет змей, — призналась и, потянувшись к своему герою, поцеловала в уголок рта.
Потом, забыв обо всем, увлеклась: чмокнула в щеку и игриво укусила за подбородок.
— Таяна, — рвано выдохнул Джар, сдаваясь.
— Командир, еще один рывок — и мы на вершине… под охраной, —уговаривал Рето, а взглядом умолял меня. Молчать, наверное.
А мне было не до приличий, сознание уплывало, я словно в тумане плавала, вязла, сходила с ума от боли и чувственной пытки. Поэтому лихорадочно шепнула на ухо Джару, заодно лизнув его щеку:
— Мне важно, понимаешь, жизненно важно признаться.
— В чем? — спросили и мой любимый, и любопытный Рето.
— Пока меня травил тот золотой гад со свитой помешанных, я думала только о тебе. Отстранялась от них таким образом. Мечтала и хотела только тебя. Представляла каково это: быть с тобой, лежать под твоим разгоряченным телом, целовать, чувствовать тебя в себе…
— Шак, закройте ей рот, командир, не то я сейчас сам спрыгну со скалы от боли. Откуда у нее взялся протяжный хриплый голос… сносит весь контроль… — проревел Илэр.
— Ты моя, Таяна. Единственная, родная, моя ри-янта… — Джар не внял отчаянным мольбам друга.
Мы бежали, будто за нами гналась стая мануков. Но одновременно успевали так много. Например, я успела шепнуть:
— Джар, я люблю тебя. Только сегодня поняла, думала: умру, а ты не узнаешь.
— Любишь? — прохрипел Джар.
— Любишь? — подхватили остальные.
— То есть ты образовала стабильную эмоциональную привязку к своему ранту? — констатировал Рето. Ох, елки, исследователь! — Если разорвать, ты умрешь?
— Видимо так, — согласилась я, целуя Джара, куда могла дотянуться. — Любовь — как прочная привязка, говоришь? Научное пояснение. Да, я люблю его, а без
— Повезло, командир, что вы выяснили это до возвращения к озеру. А не после. Со своей любовью она простит слияние в горячке.
— О чем вы говорите? — простонала я, запуская руки под майку к Джару. — Любимый, можно я потрогаю вот здесь… и здесь тоже…
— Клянусь звездами, это самая мучительная операция в моей жизни, — простонал Дейти. — Даже когда мне кишки вырвали дроны, было не так больно.
В этот момент мы взбежали на обжитую, знакомую до последнего камешка площадку. Вернувшиеся с операции бойцы с ходу ныряли в озеро. Джар отдал приказ остававшимся в лагере десантникам:
— Усилить охрану. Адамир, ложемент в грот, прямо сейчас, у нее спина располосована.
И вместе со мной прыгнул в воду. Я взвизгнула, потом, отфыркиваясь, заколотила руками по воде. Джар, перехватив меня под грудью, поплыл к водопаду. Нырнул — и мы скрылись от всех в купели за стеной воды. Встав на ноги, мы прижались друг к другу и задрожали от желания.
— Пей, слышишь, пей больше, — приказал Джар.
Краем глаза заметила в гроте Адамира с ложементом. Он грустно улыбнулся и исчез.
— Мне плохо, больно, — заныла я, содрогаясь всем телом.
Джар осторожно снял с меня майку, потом лифчик, остальное с какой-то безумной лихорадочностью содрала сама.
— Попроси, единственная моя, просто попроси, — просипел Джар, обнимая мое лицо ладонями и заглядывая в глаза.
— Да-да-да, возьми меня, пожалуйста, — я в нетерпении тянулась к нему.
Джар стремительно избавлялся от одежды, а я мешала — терлась об него, как мартовская кошка, трогала, поглаживала. Меня больше ничего не останавливало, не пугало, не удивляло. Я сходила с ума от желания и ныла от сосущей пустоты внизу живота, от боли в груди. Перед глазами ярко мерцали искры, кровь шумела в ушах. Джар развернул меня к себе спиной и, придерживая за плечи, начал жадно ласкать, доводя до исступления. Я буквально содрогалась в его руках от первого, дико болезненного, но столь необходимого чувственного облегчения.
— Мой янт… мой… — шептала я в полузабытьи и тоже время остро воспринимая любое движение, касание, поцелуй.
Джар резко подхватил меня за талию и посадил на берег, а сам встал вплотную и горячечно зашептал, лаская мои плечи:
— Прости! Прости, сейчас не будет нежности и ласковых слов. Мне тяжело контролировать себя. Я хочу, чтобы ты запомнила этот момент. Вспомнила потом, когда придешь в себя… Я не знаю, что такое любовь в понимании землян. — Джар взял мою ладонь и прижал к своей груди, поймал мой взгляд. — Ты у меня вот здесь, Таяна, внутри, с первого взгляда. Мне будет очень сложно жить дальше, если тебя не будет рядом. Сейчас мы соединимся навсегда.