Единственная
Шрифт:
— Вы наши посетители, мы готовы к приему, — повторил загадочную фразу Третий. А потом, к моему облегчению, добавил: — Ты на станции дрон. Дрон — название нашего вида. Твой второй спутник Дим Рез в каюте. Твоя каюта рядом. Там тебя ждет питание и сон. Потом общение. Возможно, состояние третьего — Хойта Кроу — скоро будет допустимым для перевода в каюту и передачи вам.
Странно, почему Резникова назвали укороченным именем? Третий неожиданно приподнял мою кисть и указал пальцем на кибер:
— Что это? Сканер показывает: это не живое.
Я неосознанно накрыла ладонью сантиметрового
— Это обычный имплант. Его вживили для удобства работы на корабле. Доступ в каюты, лаборатории, к питанию… Корабль уничтожен и сейчас он бесполезен. Со временем сам рассосется.
Гуманоиды заметно расслабились, правда, мне на миг почудилось, разочаровались. Словно надеялись, что это не обычный бытовой имплант, а что-то более интересное. Хотя кибер не только интересный. Но я насторожилась, узнав, что помощник командора назвался другим именем, поэтому о других возможностях кибера умолчала.
Затем мне указали на выход. Выйдя из медотсека, я замерла, в изумлении распахнув глаза: скорее всего я оказалась на передвижной космической станции, а не стационарной. Ее ядро — огромный, сияющий нестерпимо белым светом стержень, который вращается, испуская даже видимые глазу энергетические волны, слово завис в бездне, вероятно удерживаемый полями. Запредельное зрелище! Вокруг стержня медленно кружат рабочие и жилые уровни. А от сияющего ядра их защищает переливающаяся яркими сполохами энергетическая стена.
К стержню выходит множество коридоров и отсеков, как тот, из которого я вышла в сопровождении троих медиков. Мимо проходили десятки других, похожих друг на друга акул, и все-таки «разномастных», отличающихся оттенком кожи, ростом и размером головы. Но вот определить кто из них какого пола, мужского или женского, я не смогла. Привычных отличительных особенностей, как у землян или других известных нам видов, не заметила.
Я забыла обо всем, механически передвигая ноги по рифленому полу и задрав голову, разглядывала огромный прозрачный купол над станцией. Через который отчетливо видны далекие звезды, мерцающие в черноте космоса, и довольно близко находящаяся яркая, сине-зеленая планета, чем-то похожая на Землю. У меня дыхание перехватило от восхищения. Не в силах оторвать глаз от великолепного, грандиозного порождения Вселенной, я восторженно выдохнула:
— Это ваша планета? Ваш дом?
— Нет. Это недавно открытая планета, ее исследуют.
— Там есть пригодная для дыхания атмосфера? — не сдержала я любопытства.
— Да, планета пригодна для проживания нашего вида. И вашего. Но она опасна.
— Чем? — расстроилась я.
Мои сопровождающие промолчали, не грубо, но настойчиво направив меня по одному из коридоров. Придется отложить вопросы на потом. Скоро меня привели в каюту — пустой бокс два на два, куда вместе со мной вошел Первый. Взял меня за руку и приложил ладонь к переборке со словами:
— Здесь отдыхать.
Из переборки медленно трансформировалась узкая полка, застеленная похожей на форму инопланетян тканью. Затем
— Питание.
— А туалет? — тихонечко спросила о насущном.
Меня подвели к углу и приложили ладонь. Я чуть не хихикнула от неожиданности: в полу открылось небольшое отверстие, видимо унитаз, а сверху вылез душ.
— Опустошение, потом душ. Будет чисто, — по-прежнему лаконично пояснил инопланетянин.
Шагнул к кровати и приложил мою ладонь рядом — в переборке медленно скрылись едва заметные створки, открыв узкую нишу от пола до потолка. Заглянув в «шкафчик», я увидела свои вещи из прежней каюты.
— Спасибо огромное, — улыбнулась я глазами, помня, что многие гуманоиды улыбок землян не понимали.
— Без сопровождения не выходить, — предупредил Первый, когда я хотела спросить о встрече с «Дим Резом», и вышел.
Я осталась одна и с множеством вопросов. Главный из которых: мы тут пленники или гости? Придется смириться. Пока. Осторожно попробовала чужую пищу — и съела почти все. В тот момент, когда полка-поднос начала увлекаться обратно в «бар», схватила с нее пакет с жидкостью и последний брикетик. Я не жадная, а запасливая: после голода к еде относишься бережно. Открутила крышку у пакета и попробовала. Вода! С едва ощутимой кислинкой, чистая и вкусная. Надеюсь, спасатели проверили нас на совместимость и я не умру после их пищи.
Затем я успешно воспользовалась иномирным туалетом и легла на кровать-полку, принявшую форму моего тела. Вполне удобно. И наконец-то расслабилась, впервые за долгие месяцы ощущая сытый, полный желудок и не испытывая постоянной жажды. Я осознала, что выжила.
Я выжила!
Накатила эйфория такой силы, что я расплакалась навзрыд. Хотелось прыгать, орать, смеяться, но пришлось взять себя в руки. Свернувшись калачиком, я радостно ощущала свое тело, кажется, каждую свою косточку чувствовала.
Я жива!
А ведь могла вколоть себе яд сразу по возвращении в каюту в тот злополучный день, когда покончила с собой Анна. Хойт Кроу все-таки воспользовался ядом, пусть не сразу, но решился. А мы с Резниковым — нет, предпочли умереть от голода и жажды.
Еще есть удивительная, явно живая планета, от которой захватывает дух. Только открытая, хоть и опасная, но пригодная к жизни.
С мыслью о ней я заснула.
Глава 3
— Зачем тебе это? — недоумевал Хойт, наблюдая, как я упаковку с едой прятала в шкаф. Заглянул туда и, увидев под одеждой залежи питания и воды, вовсе удивился: — Ты как мышь закрома делаешь?
Я смутилась, потом, поморщившись, призналась:
— Недавно проверила первые отложенные пакеты. Еда свежая, вода тоже. А запас карман не тянет. Мало ли что наши непредсказуемые спасатели завтра придумают.
Дмитрий Резников сидел прямо на полу, облокотившись о дверь спиной. И словно внутрь себя смотрел, наверняка задумавшись о чем-то важном. Наконец, он поделился, но не на всеобщем, теперь известном и дронам, а на русском:
— Таяна права, Хойт. Нам в самое ближайшее время придется вновь задуматься о спасении.