Единственный конец злодейки — смерть. Том 4
Шрифт:
Лившийся из него голубой свет, как и прежде, бил мне в лицо, но я уже не придавала этому значения. Когда я открыла глаза, даже бешено мелькавшие образы исчезли.
Кажется, ей не удалось меня зомбировать, и, тяжело дыша, я слегка ухмыльнулась.
— Что такое? Твоя промывка мозгов, кажется, не действует на меня.
— А-а… Неужели?
Однако Ивонна не смутилась от моей насмешки. Она лишь склонила голову набок и спросила:
— Так чего ты больше всего боишься? Я думала, что меня.
— Нет, я ничего
— Не ври. Тогда зачем ты так упорно прячешь осколок? Отдай его мне, и я тебя отпущу.
От слов Ивонны, которая нисколько не поверила, что я не знаю, где осколок, я на мгновенье замерла. Зачем я так упорно его прячу?
Причина не была такой уж грандиозной. Мне просто приказала система. Из-за квеста… Однако… если я его отдам, она меня вышвырнет. Так ли необходимо упорно его прятать? Есть же скрытая концовка.
Я не была уверена, что доберусь до концовки и смогу выйти из этой безумной игры. И умирать, как велит сюжет, не хотела.
«Может, просто отдать? Если поискать, всегда найдется способ выбраться…» — вдруг подумала я.
— Ну? Отвечай, Пенелопа, — неутомимо требовала ответа ангелоподобная Ивонна. Я резко пришла в себя, перевела дыхание и, сжав зубы, выпалила:
— У меня его нет. Я же сказала, что не брала его.
— Тогда какой смерти ты боишься больше всего, Пенелопа?
— Что?
— Смотри.
В одно мгновенье она сменила тему. Пока я думала, что ответить Ивонне, на некоторое время замолчав, она бездонными глазами указывала куда-то в сторону. На осколок зеркала.
— Вот она смерть, которой ты так боишься.
Голубой свет, исходивший из него, потихоньку затух. Однако, возможно, это произошло из-за слов Ивонны? Меня странным образом начала охватывать ужасная тревога.
— Прости, но мне, в отличие от тебя, не очень страшно. Ну умру и умру, — блефовала я, украдкой косясь на осколок полными тревоги глазами. От моих слов Ивонна прищурилась и широко улыбнулась.
— Такого не может быть. Ты слышала?
— Что?
— Твой голос, бормотавший, что ты не хочешь умирать.
— Что за?..
Я ошеломленно посмотрела на нее. Как, черт возьми, она может знать мысль, быстро пронесшуюся в голове, которую я и сама не успела осознать?
Неужели я произнесла это вслух? Нет. Точно нет…
Видимо, она заметила мою тревогу. Ивонна медленно опустила голову и приблизила свое лицо ко мне. На меня уставились огромные глаза такого же цвета, как исходивший из осколка свет.
— Я неправильно определила причину твоего отчаяния, Пенелопа.
— Подожди.
Что-то было не так. Она продолжила шептать, не моргнув и глазом:
— Давай начнем сначала.
— П-подожди, э-э, нет!..
— Ди ассум.
Одновременно с произнесенным заклинанием мое тело согнулось и пошатнулось, а глаза заволокло голубым светом.
—
Когда я, тяжело дыша, снова открыла глаза, то оказалась стоящей посреди знакомого места. В холодном поту я огляделась.
— Это…
Это была моя отдельная квартирка. Полуподвальная студия, которую я получила, молча стерпев козни чертова старшего подонка-брата. Здесь я каждый день падала без сил. Как ни странно, меня посетило чувство, что я вернулась домой спустя долгое время.
Я привычно оглядывала комнату. И тут со всех сторон послышалось гудение мух. В тот момент в нос ударил совершенно неведомый мне странный запах.
— Что за запах?
Ужасная вонь, похожая на запах протухшей еды, усиливалась с каждым вдохом.
Я зажала нос, нахмурилась и стала искать источник запаха. Однако тут же обнаружила место скопления несметных полчищ мух. Матрас.
По одеялу, киша, ползали черные мухи. И это было не все. В щели между матрасом и одеялом копошилось что-то желтое с палец…
— Ч-что это… буэ!
Потрясенная видом копошившихся червей, я подавила рвотный позыв и попятилась. В тот момент за дверью послышался крик.
— О боже мой! Что это?
— Вот и я говорю. Такая молодая, только в университет поступила, и так рано умерла.
— Бедная девочка. В последнее время ее совсем не было видно, я думала, что она погрузилась в студенческую жизнь, боже мой…
Последний голос был мне знаком. Кажется, это была тетушка из супермаркета у дома. Я каждое утро забегала за молоком и здоровалась с ней…
— Что это ты говоришь?
Я отчужденно посмотрела на матрас, покрытый мухами и червями. И дураку было понятно, что это означало.
— Я… умерла?
Хоть эти слова сорвались с моих губ, я не могла в них поверить. Я подняла руки и ощупала себя.
Я жива, но… мертва? Подумав так, я тут же резко помотала головой.
— Нет.
Я же не могу умереть. Я как-то осталась жива в том месте. Я собиралась вернуться, как же так?..
Резко мотая головой, я побежала к двери. Это не могло быть правдой. Надо поскорее сказать людям, что я не умерла, что это ошибка!
Я с трудом открыла дверь, чтобы выйти.
— А-а!
Однако вместо внешнего мира я увидела стену из голубого света.
Как только я моргнула, то оказалась в совершенно другом месте. Огромное количество хризантем. А в центре стоит моя… фотография с черной лентой.
— Ч-что это такое?..
Не в состоянии закончить фразу, я закусила губу. Возможно, из-за того, что они взяли мою фотографию со студенческого билета, снятую примерно в то время, когда я поступила в университет, мое лицо с надгробного портрета было ужасно бесстрастным.