Единственный принцип - 2
Шрифт:
— Неоцененный дар действительно существует, как и тот, кто его принял.
— И кто же это? Как его имя? — не смог сдержаться его собеседник.
Необычное поведение настоятеля не осталось незамеченным Захарием, не спешившим с ответом. Какое–то время он пристально изучал своего наставника, открывая в нем нечто новое, что еще предстояло осмыслить. Пока же смутная догадка нашла выражение только в легкой иронии, проскользнувшей в его взгляде. Боясь, что густые брови не смогут укрыть от наставника предательское выражение его маленьких глаз, Захарий снова заговорил.
— Я пока не знаю его имя. Но обязательно узнаю. Хотя меня больше интересуют те символы власти,
— Зачем тебе это? — удивился настоятель, пытаясь найти хоть какое–то сходство стоявшего перед ним человека с тем замкнутым в собственном мирке учеником, которого он знал прежде и которого из–за невзрачности редко удостаивал своего внимания. Но теперь даже все то же сутулое щуплое тело не могло скрыть уверенности в собственных силах и чувства превосходства, граничащего с откровенным цинизмом. Тот, кто совсем недавно смотрел на него смиренным запуганным взглядом, теперь позволил себе рассмеяться прямо ему в лицо.
— Все просто, отче. Чтобы я не узнал, каких бы высот не достиг, я все равно останусь всего лишь человеком. А человеку, особенно в молодости, свойственно хотеть большего, чем у него уже есть. Вот и я хочу большего. И можете мне поверить на слово, значительно большего.
— И куда же ты направишься? — спросил настоятель, оставив без внимания дерзкий тон своего бывшего ученика.
— Не знаю, — равнодушно и вполне искренне ответил Захарий, пожав плечами. — Но, думаю, что скоро узнаю. Если же моя уверенность ошибочна, то я ошибся и во всем остальном.
У Захария не было ни малейшего желания задерживаться в монастыре, и, собрав на скорую руку самое необходимое, незадолго до рассвета он покинул обитель. Настоятель, также тяготившийся его присутствием, провел бывшего ученика за ворота и облегченно вздохнул. Пока он смотрел вслед растворившейся в предрассветных сумерках фигуре, на его лице нашли отражение многие из пережитых им ощущений. Торжество, зависть, злоба и многие подобные чувства поочередно сменяли друг друга. Вот только ни для чего хорошего не нашлось места в этом внушительном ряду.
ГОНЗА
Захарий давно уже покинул пределы родной страны и все дальше углублялся в чужие земли, о которых имел до сих пор смутное и в целом ошибочное представление. Единственное, что он точно знал загодя, это то, что он будет здесь чужим. Большинство местных жителей встречали и провожали его равнодушным взглядом, и только полоумные разбойники иногда проявляли интерес к необычному страннику.
Захарий в свою очередь также не уделял особого внимания исследованию новых земель. И лишь когда вокруг явственно запахло войной, безразличие стало постепенно покидать его. Чем чаще на пути Захария попадались разоренные города и села, тем сильнее охватывало его возбуждение. Вид огромных кладбищ, усеянных свежими могилами убитых и умерших от болезней людей, вызывал у него циничный оскал. И не потому, что он испытывал ненависть ко всем этим безвинно погибшим людям, — он просто искал смерть, а свежесть могил недвусмысленно указывала на ее близость. Прошло еще несколько дней и Захарий смог лицезреть сами трупы.
С этого момента он как будто сошел с ума: пушечные залпы и оружейные выстрелы, душераздирающие крики и вонь гниющей плоти, пожарища и виселицы стали теми ориентирами, которые указывали ему дальнейший путь. Даже почти полное отсутствие пищи и невозможность найти укромные места для ночлега совершенно не беспокоили Захария. Он просто искал смерть, при этом, совершенно не собираясь умирать.
И вот однажды,
— Это самый глупый человек, с которым я когда–нибудь имел дело. Угораздило же меня связаться с таким идиотом. И зачем я поперся впереди того придурковатого полудохлого эльфа, когда это существо появилось на свет. Сейчас бы они составляли изумительную парочку, подыхая среди всей этой разрухи, — ворчало себе под нос незнакомое существо, совершенно не переживая о том, что может быть услышанным.
— Кто ты? — с надеждой в голосе спросил его Захарий.
— Ишь ты, ему интересно, кто я такой. — Притворно возмутилось существо и продолжило с чувством собственного достоинства, явно не соответствовавшим его размерам. — Я Гонза, гном, который знавал гораздо лучшие времена и имел несчастье избрать тебя своим спутником. Я гном, которого ты собрался отправить в холодный и темный мир Флара, погубив свою ничтожную жизнь. Но у меня на этот счет свое мнение, поэтому я и позволил твоим глупым глазенкам увидеть меня.
— Что–то ты не сильно торопился спасать мою никчемную шкуру, — с иронией заметил человек.
От возмущения Гонза даже закашлялся, но дошедший до него скрытый смысл сказанного быстро подавил все те гадости, которые уже были готовы слететь с его уст.
— Так ты знал обо мне? — удивленно спросил он.
— А ты как думал? Разве я похож на человека, который так бессмысленно угробит свою жизнь, едва только почувствовав к ней вкус? — ответил вопросом на вопрос человек.
— Не похож, — нехотя согласился с ним гном. И эти слова стали единственными, которые позволило ему сказать уязвленное самолюбие. Он отвернулся к стене и так и просидел весь остаток ночи, утешая себя мыслью о том, что ему еще не раз представиться случай поквитаться с человеком, поступившим с ним столь подлым образом. Но к утру Гонза успел успокоиться, осознав, наконец, что не имел особого выбора.
Утром Захарий первым делом принялся разглядывать своего нового знакомого, а тот, недовольный таким бесцеремонным поведением человека, начал снова заводиться. Вид маленького существа с торчащей во все стороны копной жестких волос, огромными оттопыренными ушами и крючковатым носом, одетого в жалкое подобие сюртука серого цвета и короткие, но широкие темно–коричневые штаны, немного разочаровал человека, что тут же отразилось на его лице. Этого уже и без того уязвленное самолюбие Гонзы выдержать было не в силах, и он попытался навязать собственные условия дальнейшего сосуществования.
— То, что ты меня теперь видишь, ничего не меняет. Единственное, что я могу тебе позволить, это иногда испрашивать у меня совета. Если ты будешь вести себя подобающим образом, я, может быть, и соизволю помочь тебе избегать лишних глупостей. Хотя, глядя на твое глупое лицо, мне кажется, что это будет неимоверно трудно сделать. Сейчас же я не советую, а требую, чтобы ты прекратил издеваться над своим телом. Я даже готов посодействовать тебе в поисках пропитания и подходящего места для отдыха. — Внезапно гном умолк, заметив, наконец, что человек его не слушает, и вообще собрался уходить. Все тем же надменным тоном он окликнул Захария. — Куда ты собрался? Я еще не все сказал.