Единственный вдох
Шрифт:
– Джексон узнал, что Кайл не его сын, и решил уйти от тебя, однако ты пригрозила рассказать всем о лесном пожаре. Верно? – спрашивает Сол у Жанетт. Она молчит. – Поэтому в итоге Джексон сбежал в Англию, ничего не сказав. Поэтому не мог получить развод.
– Нет!
Ева не верит: Жанетт чего-то недоговаривает.
– Часто вы с ним виделись, пока ты была в Лондоне?
– Не знаю, несколько раз.
– Когда?
– Я уже говорила – пошла к его офису, как только приехала.
– Когда еще?
– Потом через пару дней ужинали в ресторане.
– Уже два. Несколько – это больше, чем два.
– Ну, значит,
Жанетт врет – ее шея пошла красными пятнами.
– Ты говорила, что провела в Англии две недели.
– Около того.
– Когда вы вместе ужинали – и когда Кейли вас увидела, – был понедельник. Все верно, Кейли?
– Да, двадцать седьмое ноября.
– Джексон умер первого декабря. Через четыре дня после вашего ужина.
– И что? – спрашивает Жанетт.
– А то, что в день его смерти ты наверняка еще была в Англии. Скажешь, нет?
– Я не знаю. – Жанетт качает головой.
Ева прижимает руки к голове и задевает локтем деревянную шкатулку, стоящую на подлокотнике. Пытается поймать ее, но не успевает, и шкатулка с грохотом падает. Пуговицы и иголки рассыпаются по тонкому ковру, а пальто, лежавшее под шкатулкой, соскальзывает на пол.
От вида темно-фиолетовой ткани по спине пробегают мурашки.
Ева наклоняется, поднимает пальто и держит его перед собой. Проводит пальцами по толстым шерстяным рукавам, затем по воротнику, касается капюшона и замирает. Как она и ожидала, он оторочен мехом.
– Господи… – выдыхает Ева. Наконец все складывается.
Она уже видела это пальто. Его прижимало ветром к спине женщины, и та плотно натянула меховой капюшон.
– Я тебя видела. – Жанетт смотрит на Еву, не мигая. – На пляже в Дорсете. Ты шла мне навстречу: я в сторону скал, а ты обратно. – Осознавая правду, Ева беспокойно сглатывает. – В то утро, когда Джексон умер, ты была там.
Вспоминая то последнее утро, я жалею, что не поступил по-другому. Надо было остаться с тобой в постели, забыть о мучивших меня мрачных мыслях и просто лежать рядом, вдыхая твой запах.
Но я ушел.
Оделся потеплее, поцеловал тебя в плечо, схватил снасти и ушел. Знай я, что больше не коснусь тебя губами, то не стал бы спешить, а постарался бы запомнить все изгибы твоего тела и вкус твоей кожи.
Я шел по ветру к скалам вдоль пустынного пляжа. Добравшись до утеса, насадил наживку и забросил удочку.
Я надеялся, что рыбалка поможет мне сосредоточиться, понять, что делать дальше. Думал, найдется решение, какой-то выход из всего этого. Больше всего мне хотелось защитить то, что у нас было.
Когда зазвонил телефон, я решил, что это ты. Наверняка еще лежишь в кровати, свернувшись под одеялом.
Только звонила не ты, Ева. Звонила она.
И тогда я понял, что все кончено.
Глава 32
– Я любила его, – говорит
Она стоит у выхода из гостиной, схватившись одной рукой за дверной проем, а другой дергая за воротник свитера.
Ева сидит неподвижно, не сводя глаз с Жанетт. Сол и Кейли молчат.
– Просто объясни, что произошло в то утро.
– Я поехала за вами в Дорсет, – вздыхает Жанетт. – Позвонила Джексону, сказала, что я там и хочу поговорить. – Она замолкает. – Мы встретились на утесе, где он рыбачил. Погода стояла жуткая – поднялся ветер, волны бились о скалы, пришлось перекрикивать этот шум, чтобы расслышать друг друга. Я просила его вернуться со мной в Тасманию. Готова была простить, что он уехал в Англию и встретил тебя, если бы он тоже простил мои ошибки. – Жанетт прижимает руки к груди и печально качает головой. – Но Джексон сказал: «Ты с ума сошла? Как ты вообще могла подумать, что я захочу вернуться?»
Взгляд у Жанетт отсутствующий: она явно вспоминает, как стоит на пристани, подняв капюшон, а в море бушуют волны.
– Я не собиралась угрожать ему, – едва слышно говорит она. – Но он не слушал, а все повторял такие жестокие слова. Вот я… вот я и сказала: не вернешься в Тасманию, я пойду в полицию и все расскажу. Расскажу про пожар, про двоеженство, про поддельные документы, про всю его поддельную жизнь. – Жанетт поднимает взгляд и разводит руками. – Я не стала бы этого делать, я слишком сильно его любила. Просто хотела как-то повлиять на него, заставить одуматься. – Она умолкает, потирая лоб. – Джексон начал кричать, обозвал меня стервой. Схватил за руку и повел вниз. Велел возвращаться домой и не бросать сына.
Ее лицо становится каменным.
– Его слова меня взбесили. Я хорошая мать, я люблю Кайла. Это Джексон ушел и бросил нас. Я вырвалась из его хватки и оттолкнула. И вдруг… – Жанетт качает головой. – Я не знаю, как так вышло… Он поскользнулся. Камни были мокрые, его шатнуло, он споткнулся о коробку со снастями. Все случилось так быстро. Вот мы стоим на скале… и вот он падает, скрывается под волнами.
Жанетт нащупывает обручальное кольцо, крутит его вокруг пальца.
– Я хотела протянуть ему руку, но повсюду была вода… и он не всплыл. Я кричала, звала его, но когда увидела, Джексон был слишком далеко. Его несло течением. Я побежала вниз к пляжу, старалась не упускать его из виду. Вдоль берега прогуливалась какая-то пара, они тоже все видели. Я подошла, мужчина уже звонил в береговую охрану. Его жена сказала, что они с самого утра видели, как парень рыбачит, и опасались за него.
Значит, меня они не заметили. И я подтвердила их догадки – мол, на моих глазах парня накрыло волной. Что бы они подумали, скажи я, что мы ругались, что я оттолкнула его?..
Мимо шли другие люди, у кого-то с собой был бинокль. Все стали вглядываться в море, но я понимала – слишком поздно. Чувствовала. При падении Джексон мог удариться головой, мог потерять сознание, а вода была такой холодной… долго в море не продержаться.
Я пробыла на берегу минут десять-пятнадцать. К тому времени там уже собралась толпа, на подходе была береговая охрана, и я незаметно ушла. Иначе меня ждала бы куча вопросов: нас связывала Тасмания, началось бы расследование, а я этого не хотела. Чем я могла помочь Джексону? Спасатели взяли все под контроль. Пришлось уйти… У меня ведь Кайл. – Ее голос надламывается. – Выбора не было.