Единственный выживший
Шрифт:
– Нет, ты не ошибся. Или у тебя в голове не укладывается, что баптисты тоже могут быть опасны?
– Я как-то…
– Мои мать и отец сражались с ку-клукс-кланом в низовьях Миссисипи еще в те времена, когда у Клана было гораздо больше острых зубов, чем сейчас. А до них с ку-клукс-кланом боролись мои бабка и дед, и никто из них никогда не боялся. Еще маленькой девочкой я пережила вместе со своей семьей и свирепые харрикейны, которые налетали с Мексиканского залива, и разливы дельты Миссисипи, и эпидемии энцефалита, и нищету, когда мы не знали, что мы будем есть завтра, но мы выстояли и продолжали каждое воскресенье
– Розе очень повезло, что у нее есть такая подруга.
– Это мне повезло, – возразила Махалия. – Это Роз поддерживает меня, и сейчас больше, чем когда-либо. А теперь – не мешкай. Спускайся вниз и сиди там, пока мы не закроем ресторан и не придумаем способ потихоньку вывезти вас в безопасное место. Когда придет время, я сама спущусь за вами.
– И все равно я уверен, что без неприятностей не обойдется, – счел своим долгом еще раз предупредить ее Джо.
– Езжай.
Джо убрал ногу и дал двери закрыться.
Лифт беззвучно скользнул вниз.
– 14 -
Доктор Роза Мария Такер сидела за облезлым письменным столом в дальнем конце длинной комнаты и ждала. Слегка наклонившись вперед и положив на столешницу крепко сцепленные между собой руки, она молчала, и взгляд ее был немного торжествен и полон нежности и силы, которая как-то не вязалась с миниатюрными размерами этой удивительной женщины, сумевшей каким-то чудом пережить страшную катастрофу. Ее маленькая головка хранила все тайны, которые Джо не терпелось узнать, но, увидев Розу Такер, он почему-то смутился.
В банкетном зале было сумрачно. Половина ламп, утопленных в потолок, не горела, а те, что еще действовали, отбрасывали на пол редкие пятна тусклого света, чередовавшиеся с полосами густых теней, и Джо почувствовал себя так, словно он вдруг очутился глубоко под водой. Его собственная тень то забегала вперед, то оказывалась позади; то вытягивалась и бледнела, то сгущалась до черноты; то исчезала во мраке, как канувшая в небытие душа, то снова возникала под ногами – такая плотная, что казалась материальной, вырезанной из черного картона. Каждый шаг вперед давался Джо с трудом, и он казался самому себе не то осужденным, спускающимся в мрачные казематы подземной темницы, где ему предстояло провести остаток своих дней, не то приговоренным к смерти, шагающим из своей одиночной камеры во внутренний двор тюрьмы, где уже ждал его комендантский взвод, однако странным образом Джо сохранял некую надежду на помилование или на возможность собственного воскресения. И в то же самое время каждый его шаг был шагом навстречу откровению, которое помогло Дельманам и Hope Ваданс подняться из пучины отчаяния к беспечной радости, почти к счастью; каждый шаг приближал его к Нине, и в мозгу Джо сталкивались и вскипали самые противоречивые чувства и желания, а в непроглядном мраке его души вспыхивала и рассыпалась мириадами крошечных искр надежда.
Вдоль левой стены Джо разглядел коробки с бумажными полотенцами и туалетной бумагой, ящики, со свечами для столов и контейнеры с разнообразными моющими средствами, по всей видимости, закупленными для ресторана оптом и впрок. Правая стена с двумя дверьми и полудюжиной широких окон выходила на побережье, но на близость
Джо придвинул стул и сел за стол напротив Розы Такер.
Как и на кладбище, от этой маленькой женщины веяло такой удивительной и загадочной силой, что Джо снова поразился, как это возможно при таком хрупком телосложении. Ее запястья казались тонкими, как у двенадцатилетней девочки, и все же она выглядела значительно внушительнее его. Возможно, все дело было в ее взгляде; в глазах Розы Такер Джо чудилась какая-то сила, которая сковывала его по рукам и ногам, какое-то потаенное знание, которое заставляло его чувствовать себя маленьким и слабым и унижало так, как не смог бы унизить Джо мужчина вдвое выше него ростом. Несмотря на это, черты лица Розы Такер оставались изящными и хрупкими, шея – тонкой и нежной, а плечи – узкими и беззащитными, из-за чего она, при всей своей внутренней силе, выглядела слабой и ранимой, как ребенок.
Повинуясь безотчетному импульсу, Джо протянул к ней обе руки, и Роза Такер стиснула его ладони своими тонкими и сильными пальцами.
Страх продолжал сражаться с надеждой за контроль над его голосовыми связками, и пока шла эта битва, Джо не мог говорить, не мог спросить о Нине. Роза Такер заговорила первой.
– Дела плохи, – сказала она, и лицо ее помрачнело. – Они убивают всех, с кем мне удается поговорить. И ни перед чем не останавливаются.
Джо, обрадованный тем, что ему не пришлось начинать разговор с главного, с вопроса о судьбе своей младшей дочери, почувствовал такое сильное облегчение, что сумел совладать со своим непослушным голосом и сказал:
– Я был в том доме в Хенкок-парке, когда Дельманы… и Лиза….
Глаза Розы расширились в сильнейшей тревоге.
– Ты хочешь сказать… когда все случилось?
– Да.
Ее пальцы слегка вздрогнули.
– Ты видел? Джо кивнул.
– Они убили себя. Это было ужасно… Я не ожидал… Это было настоящее безумие.
– Это было не безумие. И не самоубийство, а убийство, – твердо сказала Роза и тут же спросила: – Но как тебе удалось спастись?
– Я убежал.
– Пока они… пока их убивали?
– Чарльз и Джорджина были уже мертвы, а Лиза… она еще горела.
– То есть, когда ты покинул дом, она была жива?
– Не думаю. Она по-прежнему стояла на своих ногах и горела, но… совершенно молча. Она даже ни разу не закричала.
– Значит, ты успел как раз вовремя. Это само по себе чудо.
– Но что с ними случилось, Роза? Как такое можно сделать?
Роза опустила глаза и долго смотрела на их лежащие на столе сцепленные руки. На вопрос Джо она не ответила. Лишь когда он беспокойно завозился и заскрипел стулом, она словно очнулась.
– Мне казалось, что так будет лучше, – глухо сказала она, не поднимая головы. – Я хотела начать с семей пострадавших, с тех, чьи близкие погибли во время катастрофы, я хотела сообщить им эту радостную новость, но из-за меня… Снова кровь, и снова из-за меня…
– Ты правда была на борту рейса 353? – спросил Джо, едва сдерживая волнение.
Роза подняла взгляд и посмотрела ему прямо в глаза.
– Я летела экономическим классом, ряд шестнадцатый, место "Б". Это в одном кресле от окна.