Ее андалузский друг
Шрифт:
— У меня есть кое-что другое, что я хотел тебе показать.
Отложив в сторонку гламурный журнал, Андерс извлек из-под куртки сложенный пополам конверт формата А4, открыл его и стал рыться в пачке фотографий. Клаус ждал, бросив краткий взгляд на Хассе, стоявшего у окна. Андерс достал снимок Гектора, показал его Клаусу:
— Узнаешь этого человека?
Андерс разглядывал Клауса, который разглядывал Гектора. Клаус покачал головой.
— Нет…
Тогда Андерс показал ему фото Арона Гейслера. Клаус снова покачал головой. Андерс достал фотографию Софии Бринкман. Клаус
— Он знает, — сказал Андерс Хассе и снова перешел на немецкий. — Тебя госпитализировали с огнестрельным ранением. Мы знаем, что кто-то доставил тебя в больницу. Кто это был?
Клаус пожал плечами.
— Кто стрелял в тебя?
Клаус не ответил.
Андерс не сбавлял оборотов:
— Хорошо, начнем сначала. Кто привез тебя сюда, в больницу?
Клаус смотрел на него пустым взглядом.
— Если ты расскажешь, как оказался здесь, и все, что тебе известно о Гекторе Гусмане, мы отпустим тебя с условием, что позднее привлечем тебя в качестве свидетеля.
Клаус от души зевнул, потянулся за журналом, лежавшим рядом с Андерсом, и снова начал листать его. Затем поднял глаза и изобразил на лице подобие улыбки.
— Хорошо, когда доктор даст нам знать, что ты поправился, мы посадим тебя в изолятор, пока ты не заговоришь.
Клаус улыбнулся все той же улыбкой, когда Андерс и Хассе вышли из палаты.
Андерс и Хассе шагали прочь по коридору. Тут в другом конце коридора распахнулась дверь. Мужчина огромного роста, чуть покачиваясь из стороны в сторону, двигался им навстречу. Казалось, коридор немного узковат ему в плечах.
Они встретились на полпути. Великан не удостоил их даже взглядом, целеустремленным шагом проследовав мимо.
Пройдя несколько шагов, Андерс остановился, посмотрел ему вслед.
— Андерс! — окликнул Хассе.
Тот обернулся к нему с отсутствующим видом, словно додумывая какую-то мысль, ловя какое-то воспоминание.
— Что такое, Андерс? — спросил Хассе.
Андерс снова обернулся, посмотрел вслед Михаилу, который открыл дверь в палату Клауса.
— Это он…
— Кто?
— Его сообщник, которого я видел, когда он входил в «Трастен».
— Ты уверен?
— Нет, но…
— Но?
— Но… черт подери!
Андерс вытащил пистолет, повернул назад к палате Клауса. Хассе достал свой и пустился догонять его большими шагами.
Михаил открыл шкаф, достал вещи Клауса и бросил их на кровать. В этот момент у него за спиной открылась дверь. Обернувшись, он увидел незнакомого мужчину, протянутую руку, нацеленный пистолет. Русский действовал, не раздумывая: выбросив вперед руку, он схватил Андерса за руку и притянул к себе. Раздался выстрел. Клаус вскрикнул. Уголком глаза Михаил увидел еще одного мужчину, тоже с оружием наперевес. По-прежнему действуя инстинктивно, он повернул к себе Андерса, прикрываясь его телом, вырвал у него из рук
— Михаил! — крикнул Клаус. — Это полицейские!
Михаил чуть ослабил палец на курке.
— Бросай, — кратко сказал он толстому.
Хассе без колебаний бросил свой пистолет на пол. Михаил отшвырнул Андерса в глубь комнаты и жестом велел Хассе сесть рядом с ним.
— Он подстрелил меня, — сказал Клаус, зажимая рукой плечо, — кровь текла ручьем.
Оглядев беспорядок в палате, Михаил на минутку задумался, бросил Клаусу пистолет, который тот принял левой рукой, поднял с пола пистолет Ханса и вышел.
Он прошел по коридору — при виде его медсестры попрятались за носилки. Он искал, заглядывая в каждую комнату. В маленьком кабинете под письменным столом сидел на корточках Патрик Бергквист. Русский запустил руку под стол, схватил доктора за курчавую шевелюру и вытащил на свет божий.
— Мне нужно обезболивающее или наркоз. Бинты, иглу, нитки и все остальное, что нужно, чтобы извлечь из руки пулю.
Патрик Бергквист кивал после каждого его слова. Михаил положил свою тяжелую руку ему на затылок, и они двинулись к кладовой.
Клаус держал Хассе и Андерса под дулом пистолета. Открылась дверь. Михаил втолкнул в палату Патрика Бергквиста, который тут же сел на пол рядом с Андерсом.
— Нет, не этот. Его!
Михаил указал на Клауса и его кровоточащую руку. Патрик подскочил к нему и стал изучать рану. Михаил открыл тонкий полиэтиленовый мешок для мусора, который держал в руке, достал бутылочку тиопентала, заполнил им два шприца. Один вонзил в бедро Андерсу и ввел лекарство. Тот зло ругался грязными словами, пока не отключился. Затем русский поступил так же с Хассе, который вскрикнул, когда шприц вонзился ему в мясо. Через минуту оба мирно спали.
Патрик Бергквист остановил кровь, наложив тугую повязку.
— Ему срочно нужна операция.
— Сколько времени это займет?
— Час.
— Об этом можно забыть.
Михаил снова наполнил шприц. Доктор Бергквист несколько раз успел выкрикнуть «нет», пока Михаил поймал его руку и впустил ему в вену наркоз. Врач что-то бормотал, говоря, что нужен анестезиолог, нужен кислород — затем упал, руки по швам, приземлившись на щеку, и отключился.
Михаил помог Клаусу подняться с кровати. Тот опирался на его плечо, когда они в спешке покидали больницу.
У входа они сели в прокатную машину. Михаил двинулся в сторону города.
— Куда мы едем? Нам нужно в аэропорт! — крикнул Клаус.
— В таком виде — нет. Ты умрешь.
Михаил набрал на своем мобильном стокгольмский номер.
Зазвонил телефон. Йенс узнал голос на другом конце. Михаил был в состоянии стресса, предлагал ему сделку, которая, по сути, ничего не стоила: окажи мне услугу сейчас, и я тебе еще пригожусь. Йенс ответил отказом. Но Михаил не отступал, продолжая уговаривать, чем сильно удивил Йенса. Голос его звучал почти умоляюще. Однако Михаил всегда остается Михаилом — Йенс понимал, что у него нет шансов.