Ее андалузский друг
Шрифт:
— Мне жаль, но это невозможно…
Тишина в трубке.
— Я прошу тебя. Ты единственный, кто может нам помочь. Мой друг умирает…
Неужели Йенсу почудились какие-то человеческие нотки в голосе русского? Где-то умирает человек. Сможет ли он положить трубку и больше никогда не задумываться над тем, что мог бы поступить по-другому? Просто сказать «нет» и продолжать жить, как ни в чем не бывало? Йенс глянул на Софию, сидевшую на диване. Проклятье!
Он дал Михаилу свой адрес, положил трубку и тут же пожалел о своем поступке. Через
— Что случилось? — спросила София.
— Он ранен в плечо, — ответил русский.
Клаус лежал на диване.
— Йенс, скорее, принесли кипяток, полотенца, и все, что у тебя есть из лекарств.
Йенс выбежал из комнаты, а Михаил вывалил на стол содержимое своего пакета: шприцы, иголка и нить, тиопентал, антисептик, бинты. Он уже собирался снять повязку, когда София остановила его.
— Подожди, лучше это сделаю я, — проговорила она, села рядом с Клаусом, сняла временную повязку на его руке и осмотрела рану.
— Мне нужен пинцет или какие-нибудь маленькие щипчики, — крикнула она Йенсу и пощупала пульс Клауса — тот был слабый и быстрый.
— Где ты все это достал? — спросила она Михаила, показывая на предметы, рассыпанные по столу.
— Госпиталь, — коротко ответил русский.
София набрала в шприц тиопентал — небольшую дозу, она не знала, сколько нужно.
— Ты должен решить, — сказала она Михаилу. — Либо мы будем оперировать его без обезболивания, либо я дам ему небольшую дозу вот этого, но это рискованно.
Клаус застонал от боли.
— Вводи, — сказал Михаил.
София ввела яд в руку Клаусу. Тот сразу перестал чувствовать боль, улетел к облакам. Вошел Йенс с кипятком и полотенцами, неся то, что нашел в своем крошечном шкафчике в ванной комнате.
Полчаса спустя Софии удалось, наконец, извлечь пулю и остановить кровотечение. Пуля разорвала мышцу, но не затронула кость. София обработала рану, зашила, сделала все, что могла, с тем ограниченным запасом медикаментов и инструментов, которым располагала. Михаил все время контролировал дыхание Клауса.
— Спасибо, — проговорил он, когда она стала собирать предметы на столе.
— Это лишь временно, ему нужен уход.
Она ушла в ванную, чтобы помыться. Йенс встретился взглядом с Михаилом.
— Мы уедем, как только он очнется, — пробормотал русский.
Мужчины слышали, как София включила кран в ванной комнате. Никто из них не находил что сказать.
— Есть хочешь?
Йенс не знал, почему он задал этот вопрос. Михаил кивнул.
Они ели мясную нарезку, сидя за столом в кухне. Михаил держал тарелку одной рукой, а второй загребал еду.
— Что вы здесь делаете? — спросил Йенс.
Михаил дожевал, ткнул вилкой в сторону Клауса, распростертого на диване.
— Я приехал забрать его, — проговорил он, еще пожевал, проглотил. — Вчера он очнулся в больнице, позвонил мне. Я прилетел.
— Что произошло?
Русский
— Нагрянула полиция, нам пришлось быстро убраться восвояси…
— Кто ранил его?
— Полицейский.
София вышла в кухню, посмотрела на Йенса и Михаила, которые ели в полном молчании. Эта сцена ей не понравилась.
— Он опять намерен напасть на Гектора? — спросила она.
Михаил, кажется, понял вопрос и отрицательно покачал головой.
Не сводя глаз с огромного русского, София сказал Йенсу:
— Я хочу, чтобы ты попросил его кое о чем.
Карлос задыхался. Он прибежал, как только Гектор позвонил ему. Теперь он стоял в ванной комнате в квартире Гектора и смотрел на труп Леффе Рюдбека, засунутый в ванну.
— Твоя задача разрезать его на части и увезти к себе в ресторан, а там смолоть в мясорубке.
Карлос зажал рукой рот, сдерживая рвотную реакцию. Позади него появился Арон с двумя пакетами в руках, протиснулся мимо и расстелил на полу ванной полотенце. Затем он вынул из пакетов две пилы разного размера и выложил на полотенце. Далее он извлек резиновые перчатки, полиэтиленовый передник, шапочку для душа, уксус, секатор, рулон пакетов для мусора, циркулярную пилу с только что заряженным аккумулятором, защитные очки, маску, порошок хлора, белое пластмассовое ведро и топорик с резиновой ручкой. Последним Арон вынул ароматизатор с ванильным ароматом, снял с него упаковку и повесил под душем.
— Начинай, пока он не завонял.
Карлос замялся, потом наклонился, достал передник, шапочку и перчатки и стал медленно натягивать их на себя. Арон достал из кармана складной нож и раскрыл его. Черная рифленая рукоятка и короткое лезвие из закаленной стали.
— Он очень острый, — проговорил он и протянул нож Карлосу. — Блевать в туалет, а не в ведро, — добавил он, когда они с Гектором вышли из ванной.
Карлос замер в звенящей тишине ванной, не сводя глаз с трупа Леффе Рюдбека. Сделав несколько вздохов, он присел на край ванны, взял правую руку трупа — она была холодная. Приложив острие ножа к мизинцу Рюдбека, он слегка нажал. Палец поддался, чуть отскочил и ударился о край ванны. Из раны потекла густая мертвая кровь. Карлос проделал то же самое с большим пальцем. Когда он приспособился, дело пошло быстро. Затем он взялся за левую руку.
Гектор сидел с газетой на диване, Арон — в кресле. Они слышали, как Карлос проверяет в ванной пилу, как подросток пробует завести новый мопед. Затем — звук пилы, продирающейся через что-то толстое — пила на мгновение завязла, стихла, но тут же загудела снова. Потом пила затихла; слышно было, как Карлос всхлипывает и блюет в унитаз. За этими звуками снова последовало жужжание пилы.
Время шло, Гектор читал, Арон смотрел в одну точку. Внезапно на лестнице, ведущий вниз, в контору, послышались шаги. Арон поднялся, достал оружие. Шаги приближались медленно, но легко.