Ее первая любовь
Шрифт:
Глава 14
Отвечая ему, Джулиана слабо улыбнулась, и уклончиво, и невинно, заставив его кровь вскипеть.
Ему не хотелось вовлекать ее в свои прошлые дела, не хотелось, чтобы она имела к ним какое-то отношение. Джулиана была его настоящим, его будущим.
Эллиот повернулся к ней, как раз когда она растянулась на камне. Он вставил колено между ее ног, наклонился и поцеловал. На губах у него остался вкус пыли и вечернего ветра. Ее кожа была слегка влажной от пота, на щеках – грязные полосы. Она прекрасна.
Его совершенно не беспокоило то, что под килтом у него ничего не надето – погода стояла теплая. От того, что Джулиана заметила его наготу, Эллиота бросило в жар. Ей нравилось рассматривать его. Она не испытывала никакого смущения перед обнаженным телом мужа. Он всегда знал, что она отнюдь не неженка-мисс, и любил ее за это. Его возбужденный фаллос через плед упирался в ее юбки, желая войти в нее, желая, чтобы они остались голыми в этом уединенном, тихом месте.
Это опасно! Но Эллиот знал, что соглядатай ушел. Шумы вокруг ничем не отличались от обычных. В густом кустарнике суетились птицы, шуршали кролики. Им было не до Эллиота с Джулианой.
Теплые губы Джулианы уже приобрели опыт в поцелуях с ним. Она уже приноровилась к нему, и ее язык без принуждения играл с языком Эллиота.
Его член напрягся еще больше. Хотелось, чтобы она коснулась его языком, чтобы ее губы сомкнулись вокруг него. Тогда Эллиот погрузит руки в ее волосы, а она возьмет его в рот. Но так делали только куртизанки. Ему еще предстоит научить ее таким приемам, но не здесь и не сейчас.
Эллиот с трудом оторвался от жены. Ему нравилось, как Джулиана с полузакрытыми глазами обвила его руками за шею, словно не желая отпускать от себя. Ее губы были влажными и пунцовыми. И он снова поцеловал ее.
Затем, осторожно высвободившись из ее объятий, Эллиот встал на колени. Края ее юбок были влажными и грязными. Он схватился за них и поднял.
Джулиана вцепилась в юбки.
– Эллиот, что ты делаешь?
Ему все-таки удалось задрать ей юбки до бедер. Турнюр, который она надела на себя сегодня, оказался меньше того, что был на ней вечером.
Расстегнув крючки, он стащил с нее лишнюю, на его взгляд, конструкцию. Надо будет предупредить ее, чтобы она больше не носила эту штуку, если известно, что гостей в доме не ожидается.
Потом распустил завязки на батистовых панталонах и спустил их.
Слабые протесты Эллиот пропустил мимо ушей. Он разглядывал пахнувшую теплом Джулиану, ее огненно-рыжие волосы на треугольнике в низу живота. Завитки уже были слегка влажными. Он наклонился и поцеловал их, вдохнув ее запах.
– Ты уже готова.
Она приложила кончик пальца к его виску.
– С этим я ничего не могу поделать.
– Мне нравится, что ты такая влажная. – Эллиот провел языком по складкам между ног. – Мне нравится, какая ты на вкус.
Она погладила его по волосам.
– Сюда могут прийти.
– Ты меня предупредишь.
Даже если придут, ему было все равно. Пусть эти горцы увидят, как он стоит на коленях и ласкает свою
Эллиот так и удерживал в руках ее скомканные юбки. Они, мешая, лезли в лицо, когда он уткнулся ей в бедра. Язык танцевал по складкам между ног.
Джулиана сама без лишних слов раздвинула ноги. От нее пахло медом, солью и еще как-то по-особому. Нащупав языком то, что напоминало собой ягодку, Эллиот замер от наслаждения.
Ягодка затвердела, когда он подышал на нее. Поиграв с ней языком, Эллиот взял ее губами. Джулиана еще шире расставила ноги. И тут из нее засочилась влага. Сладкая. Специально для него.
– Сейчас промокну до нитки, – пробормотал он.
Когда они были совсем юными и Эллиот получил первые знания о восхитительном женском эротизме, он часто фантазировал о Джулиане. В тот день, когда Эллиот помог ей достать котенка с дерева, – им было уже по шестнадцать, – и она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, он не просто влюбился в нее. В нем проснулось желание по-настоящему, по-мужски обладать ею.
Ее скромный вид, краска смущения на лице, когда она увернулась от его поцелуя… Она была такой невинной! Ему хотелось спустить ей лиф до талии, обнажить нежную грудь с розовыми сосками, задрать ее юбки и сделать то, что он делал с ней сейчас. Хотелось уложить ее на таком же лугу и продемонстрировать, что значит быть мужчиной и женщиной.
Эллиот тогда смотрел, как она побежала назад, к детям, с которыми играла. Но в его воображении они укрылись вдвоем за куртиной, где он взял ее, чтобы утвердить право обладания над ней, пометить ее, как животные метят собственную территорию, сделать ее своей.
И сейчас он шептал:
– Моя, – и ничего не мог с собой поделать.
Он лизал ее, он сосал ее, а Джулиана отвечала тихими протяжными стонами, очень по-женски и очень трогательно. Его плоть была готова взорваться от напряжения, но Эллиот проигнорировал это, продолжая наслаждаться ее вкусом.
Джулиана приподнялась на носках, запустила пальцы ему в волосы. Эллиот едва замечал это. Он был увлечен своим занятием, сосредоточен только на нем. Горячими бедрами она зажимала его лицо, ему было трудно дышать. Но он и на это не обращал внимания.
С закрытыми глазами Эллиот не видел ничего, воспринимал только ее аромат и ее вкус, только звуки, издаваемые ею, которые подтверждали, что ей хорошо.
Она все теснее прижималась к нему, словно была не в силах оторваться от его рта. В ответ Эллиот наградил ее тем, что просунул в нее язык как можно дальше, слизывая с нее сок.
– Не могу… Я не могу…
Джулиана оперлась спиной о валун, ноги ее подогнулись. Она покачнулась и схватилась за его плечи, чтобы не упасть.
Наконец Эллиот сжалился над ней. Вытерев рот краем килта, поднялся и, отпустив ее юбки, впился в нее поцелуем. Она ответила ему с такой страстью, что у него заныло сердце.