Ее словами. Женская автобиография. 1845–1969
Шрифт:
Я думаю, что всего две категории – художественная и нехудожественная литература – это слишком мало. Я представляю себе границы между художественной и научной литературой, и между ними мне видится очень широкая серая зона; художественная литература – это узкое пространство с одной стороны, документальная литература – с другой, а между ними располагается эта обширная нейтральная полоса, в пространстве которой и происходит реальная жизнь, а также находят место фантазии, мечты и видения 14 .
14
Conversations with Maxine Hong Kingston / Ed. P. Skenazy, T. Martin. Jacksoni, 1998. P. 216.
Другая проблема заключается в том, что хотя некоторые авторы, пишущие о себе, преследуют автобиографический идеал истины, не все из них готовы рассказать все без утайки. Благоразумие и бережное отношение к интересам окружающих заставляют автобиографов опускать факты. Наконец, если одни произведения легко поддаются классификации – «автобиография», «беллетристика», – с другими это сделать не так просто. И даже если мы знаем, к какому жанру относится произведение, впечатление это может быть обманчивым. Как показали Сидони Смит и Джулия Уотсон 15 , и в чем убедимся мы сами, у авторов есть много причин
15
Smith S., Watson J. The Trouble with Autobiography: Cautionary Notes for Narrative Theorists // A Companion to Narrative Theory / Ed. J. Phelan, P. J. Rabinowitz. Malden, 2005. P. 356–371.
*
Смит и Уотсон приводят примеры постколониальных произведений, в которых автобиография маркирована как художественный текст, таким образом, она становится «свидетельством», рассказывает истории, которые угнетенные люди не могут высказать напрямую.
В этом исследовании я провожу линию границы по жанру романа. Как утверждают критики, одно из принципиальных отличий автобиографии от романа 16 лежит за рамками простого соотношения правды и вымысла. Например, сюжет: для романа он абсолютно необходим, но свойственные романам правила его построения могут противоречить претензиям автобиографии на правду. Автобиографический роман, как большой поджанр романа, выходит за пределы моего исследования. Но грань часто бывает трудно провести, и к «обширной нейтральной полосе» я отношу довольно много работ. Ограничить исследование только произведениями, носящими сугубо фактологический характер, значило бы обеднить его и исказить реальность женских автобиографических произведений о детстве, истощить богатство их разнообразия. Многие из лучших и наиболее показательных работ содержат немало вымысла. Беллетризация может быть «проблемой», препятствием для ищущих правдивые истории, но на самом деле это один из самых интересных теоретических вопросов, с которым сталкиваются исследователи автобиографий детства. Я буду уделять пристальное внимание претензиям и практике авторов в этом отношении.
16
Couser G. T. Memoir: An Introduction. Oxford, 2012. P. 8.
Жанр детской автобиографии послужил источником вдохновения для нескольких предшествующих публикаций: «Kindheitsmuster»: Kindheit als Thema autobiographischer Dichtung Вернера Бреттшнайдера, где рассматривается тема детства в немецкой автобиографической литературе; фундаментальная работа Ричарда Н. Коу When the Grass Was Taller: Autobiography and the Experience of Childhood; труды конференции 1987 года в Нантере под руководством Филиппа Лежена Le recit d’enfance en question; Die Autobiographie der Kindheit in der franzosischen Literatur Романа Рейзингера; The Child’s View of the Third Reich in German Literature Дебби Пинфольд; Begin Here: Reading Asian North American Autobiographies of Childhood Росио Г. Дэвиса; Selbstfragmente: Autobiographien der Kindheit Катрин Ланге, исследующей жанр в Германии; а также Contesting Childhood Кейт Дуглас – исследование жанра, начиная с 1990 года. В 2007 году Джеффри Э. Лонг опубликовал Remembered Childhoods: A Guide to Autobiography and Memoirs of Childhood and Youth – библиографический справочник по автобиографиям детства. Все эти исследователи упоминают автобиографии детства, написанные женщинами, но ни один не уделяет особого внимания гендерным вопросам 17 .
17
Brettschneider W. «Kindheitsmuster»: Kindheit als Thema autobiographischer Dichtung. Berlin, 1982; Coe R. When the Grass Was Taller: Autobiography and the Experience of Childhood. New Haven, 1984; Lejeune Ph. Le recit d’enfance en question. Nanterre, 1988; Reisinger R. Die Autobiographie der Kindheit in der franzosischen Literatur. Tubingen, 2000; Pinfold D. The Child’s View of the Third Reich in German Literature: The Eye among the Blind. Oxford, 2001; Davis R. Begin Here: Reading Asian North American Autobiographies of Childhood. Honolulu, 2007; Lange K. Selbstfragmente: Autobiographien der Kindheit. Wurzburg, 2008; Douglas K. Contesting Childhood: Autobiography, Trauma, and Memory. New Brunswick, 2010.
Напротив, Валери Сандерс посвятила главу своей книги The Private Lives of Victorian Women: Autobiography in Nineteenth-Century England 18 женским автобиографиям детства викторианской эпохи, и она превосходно анализирует разницу между мужским и женским автобиографическим письмом в Англии XIX века. Сандерс также опубликовала чрезвычайно полезную комментированную двухтомную антологию автобиографических произведений о детстве британских женщин XIX века «Записки девичьего детства». Авторы и тексты в антологиях Сандерс отобраны в первую очередь по тому принципу, «что им есть что сказать об опыте взросления девочки в XIX веке» 19 . Выбранные тексты в основном взяты из более длинных автобиографий, многие из которых были опубликованы посмертно, а некоторые так и остались неопубликованными. Эти произведения интересное сравнить с рассматриваемыми мною самоизданными текстами того же периода, хотя обе подборки в целом во многом совпадают с выводами о женском автобиографическом письме о детстве в викторианский период.
18
Sanders V. The Private Lives of Victorian Women: Autobiography in Nineteenth-Century England. New York, 1989.
19
Records of Girlhood: An Anthology of Nineteenth-Century Women’s Childhoods. Aldershot, Hampshire: Ashgate, 2000, and Valerie Sanders / Records of Girlhood. An Anthology of Nineteenth-Century Women’s Childhoods. Farnham, 2012. Vol. 2.
Другая работа, посвященная женским автобиографиям детства, – это Stories of Herself When Young: Autobiographies of Childhood by Australian Women Джой Хутон 20 , результат обширного архивного исследования автобиографий, посвященных детству и юности австралиек, написанных с начала XIX века до момента публикации книги в 1990 году. Отмечая, что до 1900 года было опубликовано лишь несколько текстов австралиек XIX века, Хутон, как и Сандерс, включает в подборку неопубликованные работы и произведения, напечатанные посмертно. Она еще больше расширяет диапазон исследования, не только за счет автобиографий и мемуаров, но и за счет автобиографической беллетристики. Больше всего
20
Hooton J. Stories of Herself When Young: Autobiographies of Childhood by Australian Women. Melbourne, 1990.
Помимо работ Сандерс и Хутон, других широких исследований женских автобиографических нарративов о детстве не проводилось, как не рассматривались подобные произведения в исторической прогрессии с точки зрения развития жанра. Что происходит после XIX века в англоязычных странах? А как насчет Франции, также породившей немало автобиографий? А что же другие европейские страны? Что происходит после Первой мировой войны, в период, ставший поворотным в области прав женщин? Приносит ли перемены Вторая мировая война? Все это заслуживает изучения наряду с гендерными вопросами, которые возникают на протяжении всего пути.
Ранние исследователи женской автобиографии утверждали, что женщины пишут иначе, чем мужчины. Однако концепция «женского письма» – чисто женского метода создавать тексты – была оспорена. Более поздние теоретики нашли множество опровержений концепции «чисто женских» автобиографий. Но если какие-то гендерные различия проявляются в любом типе письма, это должно быть справедливо и для автобиографий, включая автобиографии детства. Женское воспитание повсеместно отличалось от мужского. Детство мальчиков и девочек проходило по-разному, по-разному складывались их жизни, а потому и на свое детство мужчины и женщины смотрели по-разному. Во многих культурах женщин учили говорить о себе иначе, чем мужчин. Неудивительно, что в содержании, акцентах, стиле и тоне женских и мужских повествований находятся различия. Джилл Кер Конуэй, подробно рассмотревшая вопрос публичной самопрезентации в автобиографиях, подчеркивает, что для того, чтобы обладать «силой убеждения», «автобиографии не могут слишком резко отходить от общепринятых шаблонов» 21 . В продолжение она утверждает, что западные автобиографии, как минимум те, что были написаны до мировых войн, соответствуют гендерным стереотипам. Конуэй абсолютно права в том, что касается необходимости соответствовать действующим нормам для автора, который желает, чтобы его работа была принята общественностью. Автобиографии детства, как и остальные, имеют гендерные аспекты. Однако эти аспекты не идентичны тем стереотипам, которые Конуэй выделяет для автобиографий, посвященных взрослой жизни – «человек действия и страдающая или спасающая женщина» 22 , потому что здесь авторы оглядываются на свое детство, а не подводят итоги всей жизни. Например, произведениям женщин XIX – начала XX века гораздо менее присущ ностальгический тон, столь свойственный мужчинам, пишущим о своем детстве в тот же период. Именно это несоответствие впервые заставило меня поверить, что может существовать отдельная женская традиция автобиографии детства. Коу утверждает, что в автобиографии детства нет никакой разницы между мужским и женским письмом. Я не могу согласиться. Как вы сможете убедиться, с самого начала рассматриваемого периода я нахожу различия – особенно в момент его зарождения, в период до Первой мировой войны. Эти различия связаны с разной социализацией мужчин и женщин, а не с биологией.
21
Ker Conway J. When Memory Speaks: Reflections on Autobiography. New York, 1998. P. 16.
22
Ibid.
Конуэй задает провокационный вопрос:
Учитывая, что западный язык и повествовательные формы были разработаны для описания и объяснения жизни мужчин, как может написать автобиографию женщина, если для этого ей приходится использовать язык, очерняющий женскость, и жанр, прославляющий опыт атомистического западного героя-мужчины? 23
Это хороший вопрос, но у автобиографии детства есть готовый ответ. После того как романтизм признал детство достойной темой для письма, жанр автобиографии детства стал привлекать женщин XIX – начала XX века. Общество тогда приписывало женщинам особую близость к детям. Деторождение считалось подтверждением идеи о том, что женщины и дети принадлежат друг другу. В период разделенных сфер * воспитание молодежи было женской обязанностью. Матери заботились о своих детях или поручали их другим женщинам-воспитательницам. В эпоху больших многодетных семей почти каждая женщина – мать, сестра, тетя, бабушка, няня – посвящала много времени присмотру за детьми. Предполагалось (и, несомненно, так и было), что женщины более компетентны в вопросах, связанных с уходом за малышами. Таким образом, если и была область, в которой женщины пользовались авторитетом в любом уголке мира, эта область была связана с детьми. Вторая причина, по которой женщины обратились к написанию автобиографий детства, связана с безопасностью темы. В эпоху, когда детство считалось периодом невинным и асексуальным, сделать собственное детство предметом книги казалось делом относительно беспроблемным по сравнению с написанием истории взрослой жизни * .
23
Ibid. P. 3.
*
В Новое время области самореализации для мужчин и женщин были строго разделены и закреплены, это феномен получил название «разделенные сферы» в гендерных исследованиях (separate spheres). Для женщины – домашнее пространство, для мужчины – государственная служба, политика, культура. – Примеч. ред.
*
Сандерс высказывает аналогичные соображения: «Детство можно легко сделать занимательным и безличным, а поскольку многие темы для женщин-писательниц считались табуированными, детство оказалось одной из относительно немногих доступных им областей, это абсолютно домашняя тема с отличным образовательным потенциалом» (Sanders V. Records of girlhood: an anthology of nineteenth-century women’s childhoods. Hampshire, 2000. P. 4–5).
Подпадает ли женское письмо под какие-то модели? Формируются ли традиции? Отличаются ли они в разных странах? Существуют ли кросскультурные закономерности? Самый большой разрыв возникает между мемуарами – произведениями, рассказывающими «историю», – и автобиографиями, рассказывающими «мою историю». Многие женщины пишут воспоминания о мире своего детства, не сосредоточиваясь на себе. Таким образом, кажется, что сама жизнь – детство в большой викторианской семье, или в гималайских джунглях, или в приюте, или с родителями – странствующими артистами – оправдывает книгу. В таких произведениях девочка выступает скорее как свидетель, чем как субъект. Однако другие писательницы фокусируются на себе: субъектности главной героини, ее личности, ее развитии.