Ее словами. Женская автобиография. 1845–1969
Шрифт:
Большинство исследователей жанра предполагают, что автобиография детства ориентирована на себя: центральным элементом такого сочинения является детское «я» писателя. Коу делает эту фокусировку на себе частью своего определения «детства»: «структура шаг за шагом отражает развитие личности автора» 24 . Автобиография, ориентированная на себя, по праву привлекает внимание критиков: она отмечает место, где индивидуальная саморефлексия встречается с общественными нормами. Так она становится заманчивым объектом для анализа, в том числе и с точки зрения гендера. Тем не менее если взглянуть на историю жанра, найти такие работы непросто. Коу, Дэвис и Дуглас сходятся во мнении, что в автобиографии детства взрослый воссоздает свое детское «я». Но исторический подход «снизу вверх» – тот, который я выбрала для этой книги, – показывает, что взрослый, кроме того, выбирает, какую часть этого детского «я» включить в повествование. История женского автобиографического письма о детстве показывает, что, помимо автобиографий, женщины писали мемуары, где детское «я» автора может быть почти незаметным. Между этими двумя концами спектра существует множество
24
Coe R. When the Grass Was Taller. P. 9.
*
Хутон в книге Stories of Herself When Young отмечает склонность австралийских женщин переносить внимание с себя на других и возводит ее в принцип самобытной женской традиции автобиографического письма в Австралии. Она считает, что общим знаменателем рассказов о детстве австралийских женщин является связанность: «Наиболее распространенной и последовательной характеристикой женских автобиографий является та, которую Кэрол Гиллиган определяет в своем исследовании женского взросления в книге In a Different Voice – определение собственного „я“. В контексте отношений и суждения о себе с точки зрения способности заботиться» (Hooton J. Stories of Herself When Young: Autobiographies of Childhood by Australian Women. Melbourne, 1990. P. 91). Хутон принимает теорию психоаналитика и социолога Нэнси Чодороу о том, что девочки и мальчики в силу отношений с матерями доэдиповой фазы развивают разные парадигмы самости, основанные на связанности (девочки) и индивидуации (мальчики) (Ibid. P. 86). Я бы не стала делать подобное утверждение в отношении женской автобиографии детства в целом. Француженки выводили свое «я» на передний план автобиографии еще в период становления жанра. Ланге обращает внимание на «поразительную децентрацию самости» в немецкой автобиографии детства в XIX веке в целом, при этом большинство ее примеров – мужчины (Lange К. Selbstfragmente: Autobiographien der Kindheit. Wurzburg: Konigshausen und Neumann, 2008). Анн Рюггемайер в недавнем исследовании реляционной автобиографии утверждает, что «новый жанр» реляционной автобиографии возник в 1970-х годах в англоязычных странах и что в основу его легла концепция реляционной идентичности (Ruggemeier А. Die relationale Autobiographie. Trier, 2014), которая началась с Уильяма Джеймса и впоследствии проникла в психологию, социологию, философию и психоанализ XX века. Очевидно, что теория Рюггемайер не учитывает традицию не сфокусированного на себе женского автобиографического письма (такого, как семейная история), но, несомненно, что некоторые важные авторы женских автобиографий периода после Второй мировой войны, чья самооценка носит реляционный характер, имели опыт работы в психологии или психоанализе.
Хотя Томас Кузер в своей книге Memoir уверяет нас, что слово «мемуары» сегодня вытеснило другие термины, означающие жизнеописание, для исторического исследования полезна старая терминология, различающая работы, ориентированные на себя, от работ, направленных на других 25 . Я использую термины «мемуары» и «автобиография» в соответствии с разграничением, которое обозначают, например, Бернд Нойман, а также Сидони Смит и Джулия Уотсон со ссылкой на Ли Куинби 26 . Изрядное количество текстов обладают признаками обоих жанров, но даже там, как правило, можно проследить преобладание того или иного фокуса, что позволяет отнести конкретную работу к одной или другой категории. До XX века французские женщины, как правило, фокусировались на себе, а англоязычные писательницы тогда же чаще выбирали скромную альтернативу рассказывать о «нас» – семье, братьях и сестрах. Позже стало принято различать два широких направления: мемуары и автобиографии, причем женщины отметились в обоих. В межвоенные годы и годы Второй мировой войны мемуары количественно превосходили автобиографии, составляя примерно 60 процентов женских нарративов о детстве.
25
Couser G. T. Memoir. P. 15–32.
26
Neumann B. Identitat und Rollenzwang: Zur Theorie der Autobiographie. Frankfurt, 1970, P. 10; Smith S., Watson J. Reading Autobiography: A Guide for Interpreting Life Narratives. Minneapolis, 2010. P. 274.
В этот период, особенно начиная с 1930-х годов, стал популярным вариант, который я называю «полумемуарами»: мемуары, которые, безусловно, оправдывают себя как история конкретного периода, места и/или семьи, но при этом содержат яркий элемент субъективности, рассказывают об отношении главной героини к внешним событиям и, возможно, ее личную историю. Появление таких гибридов, которых становилось все больше и которые Кузер отдельно выделяет среди современных автобиографических произведений, возможно, проложило путь к современному замещению термина «автобиография» на термин «мемуары» в качестве обобщающего для личных воспоминаний 27 .
27
Couser G. T. Memoir. P. 51.
В 1950-х и 1960-х годах процент мемуаров (которые к тому времени были в основном полумемуарами) держался на уровне почти 60 процентов. В этот период, когда жанр уже утвердился, меня интересуют автобиографии, а не мемуары. Тем не менее значительное количество писательниц выбирали средний путь между мемуарами и автобиографией, создавая произведения промежуточного типа. Здесь я посчитала необходимым принять некоторые
Встречаются ли сюрпризы? Да. Главным сюрпризом для меня стало высокое качество произведений. В период до конца Второй мировой войны встречается совсем немного легких, тривиальных, «пушистых» или «шаблонных» текстов. Начиная с ранних образцов, почти каждая писательница относилась к описанию своего детства очень серьезно. Большинство, похоже, глубоко задумывались о нем и приложили все усилия, чтобы написать об этом. Иногда, конечно, можно встретить посредственную писательницу или тривиальное мышление. Но в основном авторы умны и проницательны, а их изложение красноречиво и тщательно проработано.
И последний вопрос: что понимать под детством? Сегодня мы думаем о детстве как о периоде жизни между рождением и половым созреванием. Но раньше концепт детства было не таким строгим. Розмари Ллойд отмечает 28 , что многие писательницы XIX века явно не отделяли подростковый возраст от детства * . Некоторые авторы ограничивались тем, что писали о годах, предшествующих половой зрелости. Другие, однако, писали «автобиографии детства и юности», выходя в своих повествованиях за пределы детства, описывая годы юности вплоть до того момента, когда они покинули дом для учебы, работы или замужества. Где же проходит граница?
28
Lloyd R. The Land of Lost Content: Children and Childhood in Nineteenth-Century French Literature. Oxford, 1992. P. viii.
*
В качестве примера Ллойд приводит Жорж Санд, которая употребляет слово «дитя», говоря о незамужней 16–17-летней девушке (Lloyd R. The Land of Lost Content: Children and Childhood in Nineteenth-Century French Literature. Oxford, 1992. P. 129–130).
Женские автобиографии, которые не ограничиваются лишь детством, довольно распространены, и я их не исключаю, потому что именно они чаще всего рассказывают о развитии личности. Взросление и изменения в мировоззрении и воспитании, которые испытывают девочки при переходе из детства в подростковый возраст, представляют интерес. Распространенную мысль (которую высказывала, например, Симона де Бовуар), подтвержденную исследованием 1991 года в США, что в процессе становления девочки утрачивают уверенность в себе. Так что я рассматриваю автобиографии детства и юности, хотя и исключаю работы, которые начинаются с подросткового возраста, минуя детство. Рассматриваю я и полные автобиографии, если автор в них уделяет своему детству достаточное внимание. В итоге мои критерии для включения книги в исследование: автор посвятила значительную часть работы своим детским годам, и, кроме того, она рассматривает свое детство и себя в детстве как важную тему.
Чтобы еще больше сузить границы исследования, я опустила автобиографии, которые задумывались как описание всей жизни автора или ее существенной части, и только краткий вступительный фрагмент которых посвящался детству. Разумеется, большинство авторов автобиографий уделяют своему детству хотя бы немного внимания. Но чаще всего детские годы оказываются проходным сюжетом на пути к юности и взрослой жизни. Иногда, однако, автор полного жизнеописания посвящала детским годам часть, которая по длине эквивалентна типичной автобиографии детства, или, как Жюльетта Адам, Мэйбл Додж, Мари Бонапарт, Симона де Бовуар и Клара Мальро, публиковала рассказ о детстве и юности в качестве первого тома многотомной автобиографии. Такие работы я включила в исследование. Если автор писала только об определенном периоде детства или хотела создать о нем серию отдельных рассказов, то такие работы я тоже рассматриваю.
Несмотря на важность темы для социальной истории, это книга не только о женском детстве. В первую очередь мой главный интерес состоял в том, чтобы узнать, как женщины описывали себя, влияние детства на них в эпоху, когда детство признали важным, его опыт – формирующим, а детский взгляд на мир – особенным и заслуживающим внимания. Гендерные аспекты выбранных работ меня интересовали больше всего: то, как женщины писали о себе как о девочках. И здесь мне важны как самопрезентация, так и саморепрезентация: тон и комментарии автора содержат не меньше информации, чем выбор материала и его структура. Если созданный женщиной нарратив содержит особый фокус, например инвалидность, психическое заболевание и т. п., но не затрагивает гендерные вопросы (например, «История моей жизни», 1902, Хелен Келлер), – я его не рассматриваю. Наконец, меня интересует история жанра: как зародилась и развивалась детская автобиография, написанная женщинами. Это давняя и содержательная традиция.
Книга организована таким образом, чтобы показать возникновение и изменения жанра. Как и другие жанры, женское автобиографическое письмо о детстве эволюционировало исторически. Обычно появлению нового жанра способствует тот факт, что какое-то произведение (или группа) обретает популярность, и ему начинают подражать. Потом появляются привлекательные вариации, которые смещают общий горизонт ожиданий, и подражать, в свою очередь, начинают им * . Я воспринимаю как данность то, что тексты ориентируются на предыдущие произведения, и считаю эту закономерность превалирующей. Автобиографическое письмо – не замкнутая система, и жанровая эволюция зависит не только от книг: изменения в образе жизни людей, очевидно, влияют на создаваемые ими произведения. Но если женщина пишет семейную историю, это, вероятно, потому, что она читала семейные истории других женщин и восхищалась ими, а не потому, что, скажем, как женщине, ей свойственно реляционное самоопределение.
*
Подробнее о концепции жанра и жанровой критики см. главу 2 книги: Martens L. The Diary Novel. Cambridge, 1985.