Ее тайный возлюбленный
Шрифт:
Антуанетта с нетерпением взглянула на Гейбриела.
Леди Эпплби обратилась к сторожу:
— У тебя такие жесткие и тугие ремни, Гораций. Мне холодно. И я хочу домой.
Вид у Горация был явно смущенный и недовольный, он как будто сожалел, что впустил ночью гостей в лечебницу.
— Шевелись, приятель, — нетерпеливо заметил Гейбриел. — Я уверен, что лорд будет доволен, когда услышит, с каким должным вниманием и бдительностью ты отнесся к освобождению больной, но не забывай, что он очень не любит, когда его заставляют ждать.
Эти слова оказали магическое действие на старика, он подошел
— У тебя такие тонкие одеяла, Гораций. Одеяла в приюте несчастных женщин, где я была раньше, намного толще и теплее. Почему бы тебе не купить новые — ведь мой муж хорошо платит тебе. Ты же знаешь, что лорд Эпплби очень богат.
Глазки Горация испуганно забегали из стороны в сторону:
— Тише, тише. Вы же знаете, что вам нельзя называть вслух его имя.
— Лорд Эпплби, лорд Эпплби, — сказала она громко и отчетливо и улыбнулась с довольным видом.
Антуанетта встревожено взглянула на Гейбриела, он понял ее намек и, поддерживая больную, повел к выходу.
— Вы больная и злая женщина, — прошипел злобно Гораций. — Даже обидно, что я так долго ухаживал за вами.
— Зато теперь у тебя хлопот значительно поубавится. Я ухожу. Твои услуги оставляют желать лучшего. Можешь не сомневаться, я ни за что не порекомендую ни тебя, ни твой приют моим друзьям.
Услышав ее слова, Гейбриел горько вздохнул и начал побыстрее сходить по лестнице, поддерживая ее под руку. Позади них вертелся Гораций, весь пожелтевший от злобы.
Леди Эпплби, за которой, по словам сторожа, был хороший надлежащий уход, еле-еле волочила ноги. Каждый шаг давался ей с трудом; всякий раз, опускаясь на ступеньку, она морщилась от боли, отчего ее лицо казалось еще более изможденным и страдальческим, но сквозь плотно сжатые губы ни вырывалось ни единого стона.
Ее мужество не могло не внушать уважения. Раньше, к ее стыду, Антуанетта рассматривала леди Эпплби только как средство для достижения своих целей, но теперь взглянула на нее как на живого человека, из плоти и крови. Десять лет заточения не сломили ее волю, маленькая гордая женщина, страдавшая от боли, но скрывавшая слезы, не могла не вызывать восхищения.
Наконец они добрались до дверей.
— Спокойной ночи, Гораций, — величественно произнесла леди Эпплби. — И прощай.
— Скатертью дорога! — проворчал им вслед Гораций, принимаясь запирать замки и задвигать засовы.
Экипаж поджидал их на прежнем месте. Гейбриел подсадил леди Эпплби и, повернувшись к Антуанетте, не скрывая удовольствия, спросил:
— Все в порядке, воробышек?
Она взглянула в его довольное лицо и, дрожа от возбуждения, ответила:
— Я до сих пор не могу прийти в себя, настолько удачно все закончилось.
Он склонился над ней, и Антуанетту охватило блаженное чувство безопасности и душевного спокойствия.
— Теперь вы спасены, Антуанетта, можете не сомневаться.
Гейбриел отступил на шаг назад, пропуская ее в экипаж. Сев рядом с дрожащей от холода леди Эпплби,
— Вы его последнее увлечение, не так ли? — неожиданно задала вопрос леди Эпплби, касаясь ладонью руки Антуанетты.
— Как вы догадались? — удивилась та.
Леди Эпплби лукаво улыбнулась:
— У меня нет шестого чувства, дорогая. Просто недавно меня навестила моя старая домоправительница, хотя для; этого ей пришлось проделать долгий путь. Ей хотелось узнать, правильно ли она поступила, раскрыв место моего пребывания; она чувствовала себя виноватой, что так долго скрывала эту тайну. Она плакала, и я решила, что за ее приездом что-то скрывается.
Леди Эпплби со вздохом откинулась на спинку сиденья:
— Я ведь тоже была богатой наследницей. Он отнял у меня все: молодость, состояние и запер в сумасшедшем доме. У моего мужа вместо сердца камень.
Гейбриел, сидевший с краю возле Антуанетты, нагнулся вперед и заглянул в бледное лицо, полускрытое под капюшоном:
— Вы нам поможете? Вы хотите видеть его наказанным за все, что он сделал?
Ha бледном измученном лице ее глаза засверкали от предчувствия борьбы.
— Вы меня еще спрашиваете, доктор? С превеликим удовольствием.
Едва их экипаж доехал до реки и туман заклубился вокруг колес, как они увидели, что им навстречу движется карета, и какой-то миг оба экипажа находились на расстоянии вытянутой руки. Леди Эпплби тихо вскрикнула, Антуанетта тревожно выглянула в окно и при свете фонарей на обоих экипажах увидела в соседней карете лорда Эпплби. Вид у него был уставший. Он сидел, опустив голову, видимо, о чем-то размышляя. Обратив внимание на стук колес проезжавшего мимо экипажа, он поднял глаза и в тот же миг узнал Антуанетту. Заметив за Антуанеттой маленькую фигурку, укрытую плащом, он в недоумении сдвинул брови и быстро наклонился к стеклу, старательно вглядываясь в нее.
Но было уже поздно. Кареты разъехались и стали удаляться в разные стороны.
Гейбриел стучал по крыше, чтобы кучер ехал побыстрее.
— Мы чуть было не попались, — заметил он, сверкая глазами от возбуждения.
Антуанетта кинула на него тревожный взгляд:
— Он ведь поедет за нами. Он будет нас преследовать.
— Конечно, будет, но сейчас он опоздал. Думаю, он бросится за поддержкой к своим влиятельным покровителям и попытается спрятаться за их спинами. Нам надо действовать решительно и смело. Прямо сейчас.
— Гейбриел, почему вы не можете ответить мне ясно и понятно, а не говорить общие слова?
— Полагаю, нам следует обратиться на самый верх.
— Гейбриел, ну хватит же…
Он ухмыльнулся:
— Мы едем во дворец, дорогая. Прямо в Букингемский дворец.
Глава 32
Попасть к принцу Альберту оказалось совсем не просто, тем более в столь поздний час.
Гейбриелу пришлось уговаривать прислугу, упирая на скандальный характер ситуации. Наконец, когда он пригрозил, что они отправятся из дворца в редакцию самой влиятельной газеты, прислуга неохотно уступила, проведя троих посетителей в приемную.