Её вина
Шрифт:
– И откуда только ты такой заботливый взялся…
Пытается шутить. Серьезно?
– Как ты себя чувствуешь? С тобой ведь явно не всё в порядке.
Честно говоря, смотреть на порванные вещи невыносимо. Не понимаю, зачем он сделал это с ней?
Урод конченый.
– Громов. Я человека сбила и думала, что он мёртв. Что может быть страшнее? Уж это, – опускает на секунду ресницы, – я как-нибудь переживу…
Разворачивается и уходит. Смотрю, как поднимается по лестнице и опять мыслями возвращаюсь в нашу маленькую
Мне было лет пять-шесть, не больше, но этот вечер я запомнил на всю жизнь. Отец вернулся домой, будучи изрядно подвыпившим, что в общем-то не было для него характерно. Он вёл себя громко и вызывающе. Мать пыталась его угомонить. Переживала, что на шум сбегутся соседи или, что ещё хуже, вызовут милицию. Стыд ведь какой и позор. Только вот отцу было плевать. Он веселился и балагурил…
В какой-то момент он начал агрессировать на мать. Орал на неё, ударил даже. Я тогда решил незамедлительно вмешаться и заступиться. Начал кричать, вцепился в него, повиснув на пояснице… Принялся колошматить по спине. За что и получил по лицу. Да так сильно, что чуть сознание не потерял.
Отец отволок меня в комнату и велел не высовываться. Предупредил, что прирежет, если посмею выйти… И слышать подобное было дико. Он никогда таких вещей не говорил…
Голова болела и кружилась, из носа хлестала кровь, и я не понимал, что вдруг случилось с моим папой: любящим и добрым.
За стеной снова становилось шумно. Оттуда доносились голоса, тихий женский крик и нецензурная мужская брань. Но потом внезапно наступила тишина. И когда я, нарушив запрет, вышел из своей комнаты, не сразу понял… что мама всё ещё в гостиной.
Она сидела на полу и тихонько плакала. Заметив меня, начала судорожно поправлять порванное платье.
А я всё смотрел и смотрел… не понимая, что произошло. Но совершенно точно нутром чувствовал, что случилось нечто очень нехорошее. Неприятное и гадкое.
Понял это по маминому взгляду.
Прочитал в её горящих болью глазах.
Спустя девять месяцев в нашей семье появилась Женька.
Но отцу тот день я так и не простил...
Глава 54 Арина
Я сижу на полу в душевой кабине и смотрю в одну точку. Вода смешивается со слезами и горячими струйками стекает по телу, но я всё никак не могу отделаться от ощущения грязи на своей коже. Да что там… внутри настолько же гадко и мерзко, как снаружи.
Меня очень зацепили колючие фразы, равнодушно брошенные Игнатом. Да, в постели я готова пойти на многое, но по собственной воле становиться жертвой насилия – нет. Поведение моего жениха оскорбило меня, и дело даже не в той грубости, с которой он ко мне отнёсся. Я была поражена тем, что Игнат не услышал мою просьбу. Проигнорировал и поступил так, как посчитал нужным. Решил продемонстрировать своё я. Показать, кто главный, вдоволь потешить собственное эго. И надо сказать, ему это удалось. Прошёлся танком по моей гордости. Растоптал её, да фактически уничтожил! Унизил меня по полной программе
Никогда ему этого не прощу! И никогда больше не подпущу к себе. Однозначно. Может, я и виновата перед ним и его семейкой, но никто не давал ему права вот так со мной поступать. Если он до свадьбы повёл себя так, то что же будет дальше? Может, ещё и руку на меня поднимет? Не удивлюсь.
Стаскиваю кольцо с пальца. Надо было вернуть его Игнату ещё в машине. Почему я не сделала это сразу? Думаю, просто растерялась, ведь настолько морально подавленной я не чувствовала себя давно.
Настойчивый стук в дверь выводит меня из оцепенения. Поднимаюсь и выключаю воду. Ну явно не послышалось.
– Арин…
Громов. Поднялся на второй этаж оказывается.
– Арин, у тебя всё в порядке? – совсем близко раздаётся его голос.
Вот ведь настырный! Сказала же, что да.
Выхожу из кабины, ступая босыми ногами на тёплый пол. Промокнув тело махровым полотенцем, сдёргиваю с вешалки шёлковый халат и надеваю его.
– Арина…
И голос прямо такой обеспокоенный…
– Если не ответишь, я вхожу, – звучит сурово.
Вскидываю бровь.
У какой. Интерееесно… бравирует или…
– Слышишь?
Качаю головой. Любопытно до жути, хватит ли у Максима смелости совершить задуманное? Но всё же я решаю не играть на его нервах. Мне приятно, что он интересуется моим состоянием, ведь по идее ему должно быть абсолютно всё равно.
– Я вхожу, – громко объявляет он.
Да входи уже, я не против.
Но вслух произношу, естественно, не это.
Дверь мы открываем одновременно.
Обалдеть. Реально зашёл. А она ведь была не заперта...
– Так не терпится потереть мне спинку?
– Отозваться не судьба? — сканирует меня мрачным взором.
– Что за паника? – отворачиваюсь к зеркалу и продолжаю вытирать мокрые волосы полотенцем.
– Отвечать надо потому что.
Сталкиваемся взглядами в отражении. Он – весь такой хмурый и сердитый, а мне вдруг наоборот нестерпимо хочется улыбнуться. Потому что конкретно в данный момент Максим чем-то напоминает мне моего отца. Тот тоже вечно беспокоится и переживает, а я эту чрезмерную опеку и заботу не всегда понимаю.
– Ты насчёт плеча серьёзно? Правда… пулевое?
– Чёрт, — замечаю, что ткань халата промокла и приобрела красный оттенок.
Видимо, рана по-прежнему кровоточит. Там в машине Игнат так сильно вцепился в меня, пытаясь удержать на месте. Но я, признаться, и не заметила. Не в том состоянии была…
Открываю шкафчик и достаю оттуда нехитрый аптечный набор. Он хранится в этом месте с давних пор, а если быть точнее, со времён моего детства. Потому что сбитые локти и коленки – являлись его неотъемлемой частью. Папа шутливо величал меня «зелёным человечком». В честь активного использования зелёнки, разумеется.