Её вина

Джолос Анна

– Максим, проходите сюда! – зовёт меня Софья Павловна. – С лёгким паром!

Выхожу на веранду и прищуриваю один глаз. Солнце сегодня безжалостно лупит лучами с самого утра.

– Чай? Кофе? – женщина начинается суетиться, и мне снова становится не по себе.

А всё Барских! Если бы она изначально сказала, что этот дом принадлежит её семье, ноги бы моей здесь не было. Ни больной, ни здоровой...

Мало того, что она на пару с Троицким провернула этот обман,

так ещё и не предупредила о помощнице по хозяйству. Я же когда увидел женщину с тазом хрусталя в руках решил, что она украсть его захотела. Наорал, испугал. Она этот таз со страху чуть не выронила. Перемыть, оказывается, хотела. Нехорошо вышло в общем.

«Хоть обезвредить не успел» – смеялась потом Женька.

Проверяю телефон. Так странно… Ни Арина, ни Захар мне не перезвонили. Третий день тишина, и отчего-то становится тревожно. Барских должна была выйти на связь ещё тогда, но этого не произошло. Может, случилось что? В ту ночь, когда я решил поговорить с ней, она вела себя очень странно и явно спешила поскорее закруглить разговор.

Может, просто была со своим женихом? Нет. Эти её фразы, вроде «завтра я вся твоя» – явно не пришлись бы по душе её кавалеру.

– Овсянка с ягодами. Здесь вот творожная запеканка с курагой. Блинчики: сладкие и с мясом. Сметану забыла, сейчас принесу.

– Софья Павловна, Арина не связывалась с вами? – всё-таки решаю поинтересоваться я.

– Нет. Вот как в день вашего приезда мы с ней поговорили, так больше и не общались, – растерянно пожимает плечами она.

– Ясно.

– Ты гля, чё я нашла! – вопит на весь дом Женька.

Проснулась, соня. Вчера из постели вылезла только ближе к обеду.

– Макс! – сестра появляется на веранде.

– Тише ты, чего раскричалась как сирена, – делаю ей замечание.

Иногда Женька реально чересчур шумная.

– Нет ну ты только посмотри на это! – округляет глазища она. – Огонь, скажи?

Бесцеремонно отодвигает тарелку с ароматно пахнущими блинами, несмотря на то, что я в этот момент протянул к ним руку.

– Видал, какой кадр? – кладёт фотоальбом прямо мне под нос.

Я всё-таки сперва забираю вожделенный блин с тарелки и отправляю его в гастрономическое путешествие, а потом уже устремляю взгляд на снимки.

Не стоило этого делать. Потому что едва я опускаю взгляд на фотографии, как начинаю кашлять.

– Эй, ты чего? – Женька лупит меня по спине.

Чего-чего… Предупреждать потому что надо!

Пережёвываю злосчастный блин и спешу выпить воды.

– Ты прикинь, она ещё и на мотоцикле ездить умеет! Я вот всегда хотела научиться. Надо бы как-то аккуратно Захара попросить. М? Как думаешь, не откажет? Научит? – тут же загораются лихорадочным блеском её глаза.

– Ни в коем случае! Я тебе запрещаю. Мотоцикл – это очень опасно, Жень, – прочищаю горло и всё же опускаю взгляд для того, чтобы рассмотреть снимок.

–

Она тут как супермодель, да? – Женька тоже склоняется над фотоальбомом.

Молчу. Сложно спорить на этот счёт.

Фото, судя по всему, сделано из автомобиля напротив. На снимке запечатлена Арина, сидящая на мотоцикле. Из одежды на ней только верх бикини и короткие шорты, которые, к слову, вообще не оставляют простора для фантазии. Длинные, загорелые ноги кажутся бесконечными. Волосы красиво развеваются на ветру. Взгляд с хитрым прищуром. По хулигански высунутый набок язык. На этом снимке Арина выглядит совсем девчонкой. Юной и отвязной. Что-то такое я и предполагал. Тихой скромницей она явно не была.

– А тут посмотри!

Жека принимается листать альбом.

– Посмотри, какой пухленькой она была в детстве! – звонко хохочет и тычет пальцем в девочку лет семи.

Темноволосая, щекастая, с карими глазами. Совершенно точно это Арина. Сидит на траве, у машины. Платье испачкано, чумазый лоб. В руке зажат гаечный ключ, и взгляд такой, будто этим самым гаечным ключом она собирается настучать «фотографу» по голове. Смешок вырывается помимо воли. Уж очень она здесь получилась забавная.

– Аришка всегда любила играть с машинами, – делится семейными «тайнами» Барских Софья Павловна. – Когда ей исполнилось семь, Виктор приобрёл старую девятку. И по выходным они на пару собирали её и разбирали.

Удивлённо вскидываю бровь вверх.

– Нет, ну все девочки как девочки! Куклы, плюшевые игрушки. А наша что? Ящик с автоинтструментами на день рождения попросила. В двенадцать разъезжала по посёлку на той самой девятке и гордо демонстрировала соседским мальчишкам навыки авторемонта.

– А мотоцикл? – любопытствует Женька.

– Ой, дак это они с Захаром ездить учились. Чуть не поубивались, Иесусе! Один раз Арина наша так улетела с обрыва, что думали уж всё, конец. А она только колени стесала, и на следующий день опять на металлическую адкую машину села. Это не девчонка, это тот ещё сорванец рос! – признаётся она с улыбкой. – У неё характер Марго.

– Прикольная, – улыбается Женька, рассматривая фото Арины, сидящей за рулём экскаватора.

– А… это у неё период был такой. Она хотела быть экскаваторщиком, – хохочет Софья. – Потом гонщиком и машинистом в метро.

Машинистом в метро? Экскаваторщиком?

У меня сейчас в голове точно ломаются шаблоны.

– А чудила как! Вы можете себе представить, ребёнку тринадцать лет, а он собрал рюкзак с самым необходимым, купил карту и вместо похода в школу отправился в автопутешествие, никому об этом не сказав. Вон, полистайте. Там есть фотоотчёт.

– То есть? – не совсем понимаю я.

– На Байкал наша Арина решила поехать, да ещё и на папиной машине. Поругалась она с ним после очередного звонка классного руководителя. Руку сломала мальчику. За то, что он её по попе хлопнул.