Ее высочество, моя жена
Шрифт:
– Я ужасно сожалею, но это была случайность, и к счастью, блюдо не разбилось.
Татьяна подошла к пожилой женщине, взяла ее за руку и настойчиво повела к двери.
– Оно прелестно, и я понимаю вашу озабоченность.
Миссис Викланд вытянула шею, чтобы осмотреть Татьяну.
– У меня не так много посуды, и я не могу себе позволить ее бить.
– Разумеется, мы, компенсируем вам причиненные неудобства. – Татьяна взглянула на Мэтта. – Ведь так, милорд?
Он
– Да, обязательно.
– Не сомневаюсь. – Миссис Викланд бросила полный отвращения взгляд на не заправленную рубашку Мэтта. – Я должна убрать…
– О, но вы наверняка слишком заняты. – Татьяна вывела ее за дверь. – Почему бы вам при случае не прислать служанку позаботиться об этом?
– Это может занять какое-то время. – Миссис Викланд поджала губы, но видно было, что она смягчилась.
– Мы прекрасно понимаем. – Сердечность Татьяны убедила даже Мэтта. – И мы высоко ценим ваш тяжелый труд. Гостиница очаровательна и еда была замечательная.
– Очень вкусная, – поспешил на помощь Мэтт. – Невероятно вкусная.
Миссис Викланд заглянула за спину Татьяне и уставилась на него. Она повернулась к Татьяне и доверительно понизила голос:
– Вы ведь недавно замужем, миледи?
– Вы правы, недолго. Честно говоря, едва ли неделю.
– Я так и думала. – Примирительно сказала миссис Викланд. Присматривайте за ним, миледи. Лорд или деревенщина – все они хотят от женщины только одного. Особенно такие красавчики, как ваш муж. А он еще и распутник, я могу это определить по одному его виду.
– О боже, моя дорогая, – голос Татьяны звенел от сдерживаемого смеха. – Я надеюсь, что это так.
Мэтт ожидал от старой женщины негодования, но вместо этого услышал смешок. Миссис Викланд и Татьяна обменялись еще несколькими комментариями, на этот раз слишком тихо, чтобы он мог услышать, и женщина удалилась.
Татьяна захлопнула за ней дверь и облегченно выдохнула.
– Что ж, Мэтью, теперь мы можем продолжить?
И снова эта жалкая честь подняла свою гадкую голову.
– Не стоит, – произнес он медленно. Никогда он так не сожалел о своих словах.
– Почему?
Она подошла ближе и посмотрела на него.
– Это одно из твоих условий. Я согласилась подчиниться твоим условиям
Ее глаза ярко блестели, губы были розовыми и полными, кожа сияла внутренним светом, светлые волосы взъерошены. Она как будто сошла с картины эпохи ренессанса. Куртизанка, пища богов. Восхитительная и неотразимая. Его чресла заныли.
– Разумеется, она согласилась…
– Я не знаю, почему, но я… мы… – он запустил руку в волосы и издал долгий вздох разочарования. – Не можем.
–
Она потянулась и накрыла рукой все еще твердый ком в его брюках.
– Татьяна! – он отшатнулся и посмотрел на нее. – Я не имел в виду, что не могу в этом смысле! В этом смысле у меня никогда не было проблем!
– Я так и не думала. – Она схватила его за рубашку и снова притянула к себе.
– Что я хочу сказать, это…
Мэтт взял ее за руки и твердо отодвинул в сторону. Он должен уйти. Сейчас же. Если не уйдет, то закончит то, что они начали, а у него было странное чувство, что это будет катастрофа. По крайней мере, для него.
– Я только что вспомнил… об одном деле. Не понимаю, как я мог забыть? Это не может ждать.
– О каком деле ты говоришь? – Положив руки на бедра, Татьяна смотрела на него. – Ты не упоминал ни о каком деле.
– Это… – Он тяжело сглотнул. – Лошади. Да, именно. Лошади. Я должен осмотреть лошадей.
– Сейчас? – не веря, повысила она голос.
– Сию же минуту. – Мэтт незаметно продвигался к двери. – Я забыл дать конюхам особые указания.
– Это лошади. Что за особые указания? Ты их кормишь, чистишь их. Я считаю, что этим все и ограничивается.
– О, помимо этого есть еще много всего. Например… – Он пытался подобрать слова. – Это особенные лошади. – Спасительная дверь была уже почти в пределах досягаемости.
– Особенные? – ее лицо выражало недоверие и замешательство. – Мне они не кажутся особенными, и до сегодняшнего дня ты их никогда не видел.
– Тем не менее, им нужен особый уход, потому что они, – они что? – ну, особенные, и мне необходимо о них позаботиться. – Он рывком открыл дверь. – Прямо сейчас.
– Это самое глупое… – Татьяна смотрела на него, раскрыв рот от удивления. – Боже мой! Я вижу это по твоему лицу. Ты боишься. Меня. – Ее глаза расширились. – Нас!
– Вот это уже смешно.
– Ты трус, Мэтью Уэстон. – Она сложила на груди руки и самодовольно усмехнулась. – Ты готов летать над крышами, но боишься того, что случится, если ты и я…
– Конечно, я не боюсь, – произнес он с надлежащим негодованием. – Я тебе уже сказал, что это, – он махнул рукой в направлении стола, – для меня ничего не значит. Стало быть, мне нечего бояться. Тем не менее, меня беспокоит, что лошади…
– Совершенно особенные лошади?
– Не получат того внимания, которого они заслуживают, и мы будем вынуждены остаться здесь еще на одну ночь.
Мэтт вышел из комнаты со всем достоинством, которое мог собрать, и бросил через плечо: