Её я
Шрифт:
Муса, ничего не говоря, стал быстро орудовать инструментом: порубил мясо, отсек жилы, жир, раздробил и отбросил кости. Быстро приготовил для покупателя отборнейший мясной товар и сложил его в корзину Мухаммада-сводника. Тот даже удивился:
– Не многовато ли будет, Муса? Ты даже не взвешиваешь?
Муса ухмыльнулся:
– Взвешивать нет необходимости! И деньги оставь при себе, денег не требуется.
Мухаммад-сводник совсем другим взглядом посмотрел на мясника – тем самым, о котором женщины и говорили, что это бесстыжий взгляд.
– Молодец, мясник! – сказал он. – Чувствую, и тебе мясца нежного захотелось! Благодарим Аллаха! В мясницком цеху
Муса несколько раз попытался остановить поток слов Мухаммада, и наконец ему это удалось.
– Все правильно, Мухаммад, только я не для себя ищу. Это делает заказ более сложным, но и о сложности мы подумали… – И он достал из-под фартука два ашрафи, золотой блеск которых на миг словно ослепил его собеседника. Быстро взяв монеты, тот убрал их в карманчик жилетки.
– Благодаря Аллаху, трудности тут нет! Захочешь, я даже для дервиша Мустафы пару найду. – Они оба рассмеялись. – Вообще-то недельки две назад я как раз с ним беседовал. Говорю: «Дервиш! Тебе ведь тоже это нужно, предписание религии таково» Он, правда, тоже мне что-то по-арабски начал из книг приводить, в общем, не согласился, однако ночь длинна, еще заявится и дервиш к Мухаммаду-своднику! Ни один холостяк и ни одна вдовица мимо меня не проходит. Так что и ты не теряйся, Муса, для кого только скажешь, что только скажешь, твое желание – закон!
Муса торопливо поблагодарил его. Не хотелось ему привлекать всеобщее внимание, тем более уже и бакалейщик напротив, якобы занятый баночками со специями, посматривал на них, как будто собираясь что-то сказать. Потому Муса быстро заговорил:
– Внук Хадж-Фаттаха как раз созрел. Так ему хмель этот в голову вдарил, что бегает за особой, которая не устраивает его семью. Дошел, можно сказать, до точки. Хотелось бы ему раз и навсегда дать попробовать женщину, чтобы понял, что ничего в них особенного. Я к тебе пришлю его…
Мухаммад-сводник осклабился:
– Задание понял. Ты молодец! Да отплатит тебе Всевышний! В Книге написано: кто потрудится, увидит успех. Увидит, примечаешь? Я знал, что рано или поздно Фаттахово семейство ко мне обратится, хотя сам Хадж-Фаттах не приходил. Когда жена его умерла, я к нему заходил, и не раз, но нет, ни в какую. Все друзья его у меня перебывали, а он – нет. Сын его покойный в холостом звании тоже не обращался, потом, когда возраст к сорока – самое время, все в таком возрасте ко мне идут – но нет, и он не пришел… Что же, Аллах забрал его к себе, прервав жизненный экзамен на половине, но вот наконец – благодаря Аллаху! – сынок его юный к нам явился…
– Пока еще не явился, но ты его обязательно удовлетвори. Только при условии, чтобы никто не знал. Вот ту квартирку в овраге приготовь для него… Только чтобы не знал никто. И главное – чтобы он понял, что все они, женщины, одинаковые…
– Вот это не так, мясник! – собеседник Мусы даже обиделся. – В этой части ты заблуждаешься. Все перепутал, одним словом! Да, лекарство в них самих; если моча ему в башку ударила, мы поможем. Голова должна быть чистой,
Теперь Мусе предстояло поговорить с Али. Но на следующий день Али пришел на рынок с Махтаб, еще через день с Каримом, а потом с той и другим сразу! Наконец увидел его Муса в одиночестве и зазвал к себе в лавку. Усадил на табуретку, принес чай, потом, не говоря, конечно, о цели задумки, просто заявил, что Али должен посетить Мухаммада-сводника.
– Видишь ли, Али-джан… Это ведь имя в наших местах, и ты обязательно должен с ним познакомиться. Ты знаешь, почему его зовут сводником?
– Я не знаю, что такое сводник, Муса, – ответил Али. – Багажник в машине знаю, законник – знаю, кто такой, а сводник…
Муса рассмеялся:
– Это просто словечко такое… Сам поймешь потом. Он носит мадаполамовый пиджак с брюками, полосатые, в зелено-синюю полоску. Дневной намаз читает в мечети Канд – там ты его и увидишь. У него к тебе очень важное дело, так что не стесняйся!
– Но ведь я с ним не знаком… Какое у него дело? Я должен спросить деда…
– Нет-нет! Вот этого не надо! Тут тебе сразу песню перебьют. Ты просто иди в мечеть, ты ведь уже взрослый парень, сам поговори с ним. Дед Фаттах с ним в плохих отношениях…
– Как же это может быть, если они оба в одну мечеть ходят?
– В одну мечеть, да, но все-таки люди они разные. Что за человек – ты сам увидишь, зайди в мечеть, плохого ведь не будет. Разве я тебе хоть раз плохое советовал? Мы со всеми мясниками Тегерана – слуги вашей семьи. И я смертью своей тебе клянусь: ты должен пойти!
На следующий день Али пришел в мечеть к полуденному намазу. Махтаб он уже проводил к дому, а по дороге спросил у нее, кто такой сводник, но и она не знала. И вот он пошел в мечеть, скорее для того, чтобы выяснить все-таки смысл этого слова. Войдя, огляделся: деда не было, и это его успокоило. Дед днем бывал обычно на фабрике и в эту мечеть не приезжал. Али сел в четвертом ряду и стал внимательно осматривать всех присутствующих, однако сводника Мухаммада не заметил, да и мулла почему-то запаздывал. И вдруг раздался возглас: «О, Али-заступник!» – и в мечеть вошел дервиш Мустафа. Сняв свою чашку для подаяний, висевшую через плечо на ремне, он оставил ее возле двери вместе с посохом и стоптанными гиве. За последние пару лет он очень постарел: щеки ввалились, и седые волосы на голове почти все выпали. Проходя вперед, он негромко сказал:
– Вижу, что ждете!
Али стало смешно: «С каких это пор он здесь имамом стал?» Когда дервиш проходил мимо него, Али встал и поздоровался, тот ответил, внимательно вглядевшись в глаза мальчика. А потом провел рукой по бороде и сказал Али:
– Трудно решить, от знания люди делаются благочестивее или наоборот. Знать или не знать? Знать не всегда стоит того, ибо, как сказано, «не нужно других наук, кроме его науки…» О, Али-заступник!
«Знать или не знать? – подумал Али. – Неужели он о слове “сводник” догадался? Но узнать его значение вреда не составит…»