Ее заветное желание
Шрифт:
Расписка и цветок. Но не мог же он описывать полковнику Фэрли, как Дельфина поцеловала его перед сражением и подарила маргаритку на счастье. Они могли просто выпасть из кармана и затеряться на поле, предположил Стивен.
– Я не трус и не вор, – не стал вдаваться в объяснения Стивен и понял, как неубедительно это звучит. У него не было доказательств. Он лежал беспомощным, пока его имя, репутацию и честь рвали на части. – Мне дадут время до трибунала, чтобы залечить раны и найти доказательства моей невиновности? Уверен, что кто-то видел меня на поле боя.
Николас удержал его и уложил на подушки.
– Мы подадим прошение об отсрочке трибунала, – пообещал он. – От последствий сражения сейчас страдают все офицеры.
– Я смогу дать вам несколько недель… возможно, немного больше, – добавил Фэрли. – Советую вам воспользоваться этим временем с умом, если сможете, Айвз. У вас всегда была кристально чистая репутация, и мне совсем не хотелось бы, чтобы вы потеряли офицерский патент в результате ошибки.
Стивен услышал, как он вышел из комнаты, и тихо позвал:
– Ник?
– Я здесь.
– Ты мне веришь?
Николас долго молчал. Стивен представил, как друг взглядом ощупывает его лицо, пытаясь обнаружить следы вины. Он постарался придать лицу бесстрастное выражение. Наконец Николас вздохнул, поерзав на стуле.
– Это какой-то абсурд. Ты самый благородный человек из тех, кого я знаю, но все складывается не в твою пользу.
– Что мне делать? – Стивен уставился в темноту. Он не мог ничего видеть. Он даже не мог сесть на кровати.
– Сначала мы найдем Холлета.
– Мы? – переспросил Стивен.
– Мы, – решительно подтвердил Николас.
Прежде чем Стивен успел поблагодарить его за поддержку, дверь снова открылась.
– О, я думала, ты тоже ушел, Николас. Я видела, как полковник Фэрли спускался по лестнице, – сказала Дельфина. – Все в…
– Все в полном порядке, – перебил ее Стивен.
– Я как раз ухожу, Дилли, – повернулся к ней Николас. – Мэг рассчитывает, что ты нанесешь ей визит, когда появится время.
Стивен услышал, как он чмокнул ее в щеку и вышел из комнаты.
Дельфина подошла к кровати и принялась подтыкать простыни, потом положила ему руку на лоб, проверяя, есть ли жар. Она всегда так делала, когда приходила к нему. Мало ему уже пережитого стыда! Может, теперь она начнет злорадствовать и, прикрываясь веером, собирать сплетни о нем на следующем балу? Он резко отстранился, и Дельфина убрала руку.
– Я пришла посмотреть, не нужно ли вам чего-нибудь.
– Ничего не нужно, – отрывисто произнес Стивен.
– А лауданума от боли? – спросила Дельфина теперь не столь уверенным тоном.
– Нет. – Он отвернулся и закрыл глаза.
– Хорошо, – сказала Дельфина. – Лучше не…
– Да что вы знаете об этом? – прорычал он. – Именно вы?
Дельфина долго стояла молча, потом Стивен услышал, как она легким шагом направилась к двери.
Дельфину разбудил пронзительный крик, от которого волосы встали дыбом.
Стивену привиделся кошмар. Он метался по постели, размахивал кулаками, отражая удары невидимого врага. На перевязанном плече появилось большое кровавое пятно, и Дельфина испугалась, что у него открылась рана.
Она села на кровать рядом и обхватила его лицо ладонями.
– Тш-ш, тихо-тихо, это просто сон. – Она стала успокаивать его, как ребенка. – Все уже прошло.
Стивен вырывался, и ей пришлось прижать его к себе и что-то нашептывать на ухо, чтобы он затих. Не зная, что предпринять дальше, она запела колыбельную, которой ее научила нянька и которую она не вспоминала до этой минуты.
Потом он наконец затих и уткнулся лицом в ее шею. Его теплое дыхание касалось ее кожи. Дельфина чувствовала, как он дрожит. Поэтому погладила по голове и подождала, пока Стивен заснет. В кошмарах он тоже слеп? Возможно, во сне он вновь переживает события боя, вновь ощущает, как пули пронзают плоть. Или этот ужас связан с какими-то последними событиями?
Дельфина не знала, о чем Фэрли и Николас говорили с ним. Только Николас уходил от него мрачным и озабоченным. Фэрли отозвал Элинор в сторону, и они о чем-то пошептались. Видно было, что сестра пришла в смятение. Потом она сказала Дельфине, что майору Айвзу назначили еще кого-то в помощь со следующего утра, поэтому ей лучше к нему не заходить. Проблема была в том, что Дельфина спала в перевязочной, смежной с этой комнатой, и, несмотря на запертую дверь, все равно его слышала.
– Но почему я не могу ухаживать за раненым? Разве не лучше, если он будет слышать знакомые и дружеские голоса и понимать при этом, что мы с ним рядом?
– Это неприлично. Само по себе плохо уже то, что ты находишься здесь. Если отец узнает или, хуже того, мать… – Элинор покраснела. – Держись от него подальше. Ясно?
– Нет, не ясно, – запротестовала Дельфина. – Я целые дни проводила возле него. А сейчас вдруг это почему-то стало недопустимо.
Сестра яростно глянула на нее.
– Это приказ. Майора Айвза скоро перевезут отсюда. Фэрли хочет, чтобы он покинул наш дом как можно скорее.
– Покинул? Но он ведь нетранспортабелен! – возмутилась Дельфина. От потрясения ей стало трудно дышать.
Элинор с жалостью посмотрела на сестру.
– Я знаю, когда-то майор нравился тебе, Дилли. Но ты должна понять: сейчас даже связи в обществе будут с ним невозможны, и отец никогда не разрешит брак с ним. И Фэрли – тоже. Это бесчеловечно – подавать надежду лорду Айвзу.
Стивен сейчас, наверное, и не надеялся ни на что. Только мечтал, чтобы кончилась боль и вернулось зрение. Ей так казалось. Какая жестокость – пренебрегать им только потому, что он ослеп. Или дело не только в этом? Что-то неуловимое промелькнуло тогда в глазах Николаса, а теперь проявилось в резкости, с которой говорила Элинор. Спорить с ней не имело смысла: все равно ничего не скажет, только примется настаивать на том, чтобы немедленно отправить ее в Англию.