Ее звали Фира Ятамахи
Шрифт:
– Двоюродная,- одними губами шепчет Фира. Неркасивая, ненужная ложь. Ее слова звучат слишком неправильно после реплики доктора. Мне хочется вырезать из памяти все, что произошло за последние четыре часа, особенно этот странный образ Фиры- не злой, не дерзкой, не грубой, не саркастичной, а потерянной и испуганной, словно стремящейся сжаться в комок и в конце
– Тогда… тогда я бы посоветовала вам обратиться к ее родителям. Ситуация складывается не самая лучшая, и действовать надо сейчас, пока все еще есть время.
– Хорошо… хорошо,- Фира сглатывает и закрывает глаза. Доктор смущенно смотрит себе под ноги. Она бы хотела помочь нам, но не может.
Одна за другой, слезинки сбегают вниз по впавшей бледной щеке. Я вздыхаю, вновь делаю попытку прикоснуться к Фире, но место этого спрашиваю:
– Доктор… когда мы сможем посетить палату Пайпер?
– Завтра. Сегодня посетители нежелательны. Вот-вот приедут санитары и увезут ее. На сколько я знаю, она будет в семнадцатой палате. И да, лучше будет, если вы приведете с собой дорогих ей людей… ну, знаете, которые способны поднять ей настроение. Ничего не говорите про то, что случилось, и вообще не затрагивайте тему…
– Мы знаем,- прерываю я доктора. Мои пальцы наконец-то касаются холодной кожи запястья Фиры, но отсутствие какой-либо реакции режет меня, как ножом. Пусть бы она закричала, пусть бы сбросила мою руку или ударила меня, но только не это равнодушие, такое, словно она ничего не почувствовала.
Доктор кивает.
– Что ж, в таком случае, я буду считать, что вы не станете пренебрегать моим указаниям.
– Спасибо,- я киваю ей. Женщина выдавливает улыбку и уходит по коридору, опустив голову вниз.
– Фира…- она все еще не открыла глаз.
– Фира, послушай меня. Это- не приговор…
– Да ты вообще не понимаешь, что происходит,- одними губами произносит Ятамахи. Белая линия в уголках ее рта разлепляется на две части. Фира морщится так, словно пьет что-то ужасно горькое.
– Я…
–
– Лучше уезжай домой.
– Нет! Я не оставлю тебя здесь,- я пытаюсь возразить, но понятно же, кто тут решает, что делать.
– А я не буду здесь. Нет смысла сидеть за стеной. Пайпер жива, и через несколько часов придет в себя.
– Ты должна быть с ней в этот момент.
– Но милый, только я решаю, что и кому я должна,- она качает головой и смеется, как душевнобольная, закатив глаза и широко раскрыв рот.
Кажется, у Фиры истерика.
– Фира, перестань.
– Уезжай.
– Нет!
– Уезжай, пока я не вызвала больничных охранников!- взвизгивает Ятамахи, вжимаясь в стену напротив меня. Она похожа на маленького, загнанного в угол зверька с чудовищно длинными клыками, но с очень маленьким и слабым тельцем.
Я замираю. Не позволяй ей, не позволяй ей уходить от тебя, не позволяй себе уходить от нее, будь с ней, хочешь ты того или нет, будь с ней, будь с ней, иначе ты можешь пропустить что-то, что может изменить ваши жизни навсегда.
– Я. Никуда. Не уеду.
Фира смотрит в потолок, после чего резко отлепляется от стены и становится самой собой на столько, что у меня голова идет кругом.
– Тогда счастливо оставаться. Передавай Бетт привет.
И она уходит. Бросает меня. Да, она идет по коридору, синие волосы летят за ней шлейфом, а я стою, как полный идиот. Мимо меня проезжает пустая каталка, на которую санитары положат Пайпер и отвезут ее в палату.
А Фира Ятамахи уходит, и она не вернется.
Должна вернуться! Должна сейчас посмотреть через плечо, и вернуться, изменить свой курс, должна!
«Но, милый, только я решаю, что и кому я должна.»