Её звали Карма

Поли Светлана

Андрей принялся задирать ей подол сарафана, оголяя ноги. Катерина отпихнула пьяного супруга и, подобрав с полу нож, еще не успела его выставить в виде защиты, как Андрей напоролся на него сам, так и не успев схватить молодую боярыню за рукав сорочки.

– Ах!
– Катерина испуганно отшатнулась от него к окну и чуть было не закричала от ужаса, но вовремя опомнилась и, прикрыв рот обеими ладонями, растерянно глянула на запертую дверь. Она рванулась к ней, но та не поддавалась. Андрей застонал и повалился возле брачного ложа. Катерина глянула на него, боясь приблизиться

хоть на шаг. Но тот лежал, не шелохнувшись. Окно было распахнуто, и новоиспеченная жена по стеночке, шаг за шагом стала продвигаться к нему, все еще боясь, что Андрей сейчас поднимется и схватит ее. Но тот был уже мертв.

– - Неужто я убила его?
– тихо проговорила княжна.
– Так просто?
– удивилась она и, подойдя к окну, выглянула во двор. Снаружи все было тихо.

Катерина стянула с головы шелковую фату с кокошником , осторожно подошла к затихшему Андрею, и , вынув из него нож, обтерла оружие о рушник, лежавший на столике.

– - Мерзкий ублюдок! Я не стала твоей! И ничьей я не буду! Ничьей, окромя Берджу! Всякый, кто посмеет прикоснуться ко мне, поплатится за дерзость такую. Нет боле Катерины. Умерла она вместе со своей любовью. А Карма уж сумеет защитить себя, - говорила она Андрею.

На дворе вовсю уже царствовала ночь. Было тихо, только изредка доносились издалека пьяные восклицания и славословия веселящихся холопьев, одаренных князем Василием по случаю свадьбы его дочери медовухой и солониной.

Карма спустилась через окно по связанным покрывалам и простыням и, озираясь по сторонам, перебежками направилась к конюшне. Где-то совсем рядом раздалось пьяное пение и тут же сразу прекратилось: видимо, кто-то из гостей прилег отдохнуть в цветнике под окнами княжеских хором. Прошмыгнув еще мимо пьяной троицы заезжих купцов, Катерина нырнула в конюшню. Отыскав в сене узел, она привязала его к седлу и только тут заметила, что ее руки била мелкая дрожь. Беглянка подышала на сжатые кулаки и, прижав их к груди, стала осматриваться и собираться с мыслями...

В дальнем углу послышался шорох.

– - Кто здесь?
– раздался голос из темноты.

Карма притаилась за неотесанным столбом, подпиравшим крышу. Из темноты на лунный свет вышел Матвей.

– - Матвей, это ты?

– - Я. А кто тут хоронится?

– - Я это, Катерина.

– - Княжна? Почто государыня здесь?

Катерина тоже вышла на свет, держа под уздцы скакуна.

– - Неужто в бега, матушка?

– - В бега, Матвеюшка. В бега. Ты ж поди обо всем ведаешь, чего зря толковать?

– - Верно...Бедняжка, я завсегда на вашей стороне был, княжна. Но, видать, судьбина у вас такая...

– - Ладноть. Скажи, все готово?

– - Завсегда готово, матушка. Только куды ж ты теперича одна?

– - Подале от гнусного места сего! Погляди, нет ли кого?

Матвей вышел из конюшни, посмотрел по сторонам, прислушался. Все успокоилось и затихло до утра.

– - Спят все, - ответил обнадеживающе кузнец.

Обвязав копыта коня мешковиной, он подсадил Катерину в седло, и на мгновенье они замолчали.

– - Ну, прощевай, Матвеюшка. Век тебя не забуду. А за доброту твою желаю

тебе счастья и, не приведи Господи, попасться дурным людям, - сказала княжна и, набросив на плечи плащ, пришпорила жеребца.
– Прощай!

– - Прощай, княжна Катерина. Да храни тебя в дороге Господь...

Конь уносил Карму в неведомое по ночной дороге все дальше и дальше от родных мест...

III часть

По дороге в неведомое

Я в этом мире

вечный странник.

Раз так, то думаю, что мне

Покоя в жизни не найти,

Пока гуляю по земле.

1

Многое пришлось испытать, через многое пройти прежде, чем добралась Карма до моря. Долог был путь и опасен. Коня заели волки, а сама спаслась, забравшись на дерево. Старалась идти по дорогам, чтобы можно было встречаться с людьми и справляться у них, верно ли идет она к морю. Чтоб не привлекать внимание, переоделась в мужское холопское платье, а волосы спрятала под холщовый колпак, усеченный сверху. Не гнушалась попросить еду и ночлег у крестьян и пастухов. Если же ночь заставала в лесу, забиралась на дерево и так спала под открытым небом. А дождь прихватит - садилась под натянутую мешковину и так пережидала ненастье; потом выжимала тряпку, сушила на солнце и снова в путь. По дороге ягод наестся, песен попоет, поплачет.

Слегка одичав, Карма приноровилась ловить рыбу сачком, сплетенным из молодых, гибких прутьев, как когда-то этому учил ее Берджу. Поймает рыбу - шлеп об камень; очистит кинжалом, в иле вывозит и на огонь...

Лето кануло быстро. Началась осень. День ото дня становилось все прохладнее. Ночами одинокая путешественница замерзала так, что и разведенный костер не согревал. Хоть садись в него.

Однажды вечером вышла она к деревне. Даже не деревня то была, а несколько домишек, разбросанных по окраине леса.

Залаяли собаки, почуя чужака. Почти сразу же блеснул в темноте огонь факела, и во двор вышел бородатый здоровяк. Увидев человека, мужик начал приглядываться. Карма была невысокого роста, в штанах, в рубахе, телогрейке и холщовой шапке, натянутой на самый лоб. За плечами болтался мешок. Смерив незнакомца суровым взглядом, верзила подошел ближе.

– - Откудава ты, парниша, в ентих краях?

– - Иду к морю. Пустишь, ночь скоротать?

– - Ты один?
– мужик настороженно посмотрел по сторонам.

– - Один.

– - Не боязно одному странствовать?

– Я никого не трогаю, и Бог хранит меня , - ответила Карма, как можно более низким голосом.

– Ну, пошли, - нехотя пробасил хозяин, пропуская незнакомца первым.

В домишке было тепло: в отгороженном углу потрескивали дрова. Пламя огня освещало убогое жилище охотника. По середине стоял дубовый стол, возле него - пара лавок, на одной из которых сидела немолодая раскосая татарка.

– - Это еще кого вихрем принесло?
– беззлобно бросила она, поглядев на тощего полуночника. В темноте казалось, что у Кармы щеки и глаза ввалились так сильно, что она походила на мертвеца; лицо было бледным, как жабье пузо. На разбойника она никак не тянула: уж слишком изможденный и испуганный у нее был вид.