Её звали Карма

Поли Светлана

– Довольно! Многими словами грозите, не возьмете только в толк: моя Катерина, только моя. Неужто не уразумели еще? Пустите, все одно не удержите...

– Нет!
– упорствовала мать.

– Ну, тогда я - в окно...
– сказал Берджу и, вскочив на лавку, выпрыгнул через него во двор.

– Берджу -у-у! Сынок! Вернись! Вер-ни-ись...
– Парама закрыла лицо руками и, обхватив голову, без сил опустилась на лавку.

Сын оглянулся, задержался на мгновение, глядя с тоской в распахнутое окно, и отряхнувшись, припустился бежать

к лесу...

***

День был ясный, солнечный. В синем небе не висело ни облачка. Средь ветвей щебетали птицы, перелетая с одного дерева на другое. Берджу с Катериной были обыкновенно счастливы. И оттого все окружающее виделось им сказочно-прекрасным. Все пело и сияло. Взявшись за руки, молодые бегали по залитой солнцем поляне, по берегу реки, брызгая босыми ногами. Подхватив подругу на руки, юноша закружился с нею на месте. Та, смеясь от души, обняла его за шею и, прильнула раскрасневшейся щекой к кучерявой, темноволосой голове...

Позади раздался топот копыт и угрожающий многоголосный свист. Влюбленные обернулись. Лошади неслись прямо на них. Берджу опустил Катерину, схватил ее за руку, и они пустились бегом от неизвестных преследователей, петляя между деревьями и стараясь затеряться в зарослях. Но всадники уже нагоняли их.

– Сколько мы так будет убегать? Кто они? Что им нужно от нас?
– думала Катерина вслух на бегу.

– К реке... Сворачиваем к реке...

Княжна запнулась о корягу и упала лицом в траву. Берджу склонился над ней, прикрывая собой. Всадники, которых было пятеро, окружили их, взяв в кольцо. Недобрые лица смотрели на них сверху. Злая усмешка играла в незнакомых глазах.

Молодые поднялись с земли и прижались друг к другу.

– Кто вы? Почто преследуете нас?
– спросил Берджу, обнимая Катерину.
– С нас нечего взять...

– А нам ничего и не надобно, - оскалился темноволосый бородач и, обнажив свой короткий меч, стал нарочно разглядывать его, видя немой ужас в глазах девушки.

– Тогда отпустите нас с миром, - умоляюще проговорила она. Но преследователи не разъезжались, кружа вокруг влюбленных.

– Чего же вы хотите?
– спросил Берджу.

– Подойди ближе, скажу, - щурился бородач.

– Нет, Берджу, нет! У него меч...- простонала Катя.

– Вам нужен я?

– Ты нам не нужон...- ответил другой всадник, направляя коня на стоявших в обнимку молодых.
– Чего же ты не идешь? Вцепился в свою девку, будто клещ.

– Это не девка, это княжеская дочь. Не сдобровать вам, коли князь Василий дознается про разбой ваш. Не троньте ее!

– Ну, будет! Наслухались тебя, - прервал его бородач.
– Кончать время.

Не успели молодые и слова сказать, как Катерину подхватили сильные руки всадника и, перебросив через седло, хлестнули коня.

– Берджу!

– Катя!
– юноша бросился вдогонку, но не успел сделать и десяти шагов, как почувствовал резкий удар в спину...

Вдруг наступила немая, пугающая тишина... И от этой жуткой, оглушительной

пустоты чудилось, будто голову сжимают безжалостные металлические тиски. Пошатнулось небо, и земля поплыла, поплыла. Время, казалось, замедляло свой ход: всадники медленно уносились прочь. Где-то далеко слышалось его имя. Кто-то звал его; звал протяжно, словно хотел пропеть это имя, такое непривычное среди русичей. Все закружилось, завертелось перед глазами, и все быстрее и быстрее, и , вспыхнув неожиданно ярким лучом, мгновенно померкло.

Упав на колени, Берджу уткнулся лицом в землю, тяжело дыша и изо всех сил пытаясь стать на ноги.

– Катя...Катя...
– шептал он.

Кто-то пытался помочь ему подняться.

– Катя...

– О, Берджу!
– простонала девушка.
– Нет! Не умирай, радость моя!
– она обняла его за голову.
– Я сейчас, я помогу...
– Катерина вынула клинок и, оторвав от подола своей нижней рубахи лоскут, приложила его к ране умирающего друга, который слабел с каждым вздохом.

– О, Господи, Милостивый, Всепрощающий! Услышь меня! Не отнимай у меня счастье!
– она села на землю и обняла Берджу, положив его голову себе на колени.

– Катюша, я ухожу...Темно...Я ничего не вижу...

– Нет, Берджу, не оставляй меня! Господи, сжалься!

– Море далеко, а судьбина ужо в очи заглядывает... Не стала ты моей...

– Я твоя! Перед Богом я - твоя! И клянусь, любый мой, быть только твоей, - Катерина ласково гладила Берджу по щеке и волосам, вглядываясь в потускневшие глаза. Слезы туманили ее взор, не давая напоследок наглядеться на дорогое лицо, в котором таяла жизнь так быстро. На уходящее. Исчезающее. Меркнувшее лицо...

– Карма ...
– и Берджу замолчал.

– Берджу-у! Не-е-ет!!!
– закричала Катерина и прижалась дрожащими губами к голове ушедшего друга.
– Маленький мой, крошечка моя...Берджу-у-у...
– простонала она.

Слезы застили глаза. Не верилось в произошедшее. Кругом шла голова. Пустота. В миг наступила пустота. Все рухнуло и умерло. Уж слишком скоро все кончилось; мечты о счастье разбились о холодное железо.

Княжна смотрела на остановившийся, застывший взор любимого человека, самого прекрасного, самого дорогого, и ей казалось, будто она видит кошмарный сон и не может никак проснуться. Рыдать уже не было сил, и слезы сами непроизвольно струились по щекам.

– Как мне жить дале? Зачем?
– обняв бездыханное тело, Катя продолжала укачивать его, словно баюкая.
– Спи, мой милый. Спи, родной. Скоро я приду к тебе. Никто теперича тебя не потревожит. Спи, маленький. Спи...Сейчас...Я иду к тебе...
– она подняла с земли клинок, пальцем стерла с лезвия кровь и нанесла ее себе на волосы. Потом отрешенно глянула на блестящий предмет, который так безжалостно оборвал жизнь дорогого человека, и, отведя его в сторону, уже собралась вонзить себе в живот, как вдруг чья-то рука схватила ее за запястье.