Эфемериды

Есепкин Яков

* * *

Как цвели мы, Господь, во разорном саду,Как хотели отраву изжить,И приветить начальную Гостью-Звезду,И Христосу всечинно служить.Ах, давно эти мраки горят для иных,Где ж серебро их нощных огней,Не осталось искры от веночков земныхИ от всех не осталось теней.Слезы вылием ниц, а и будем тлести,Мародеры не сносят крестов,Нас добили на самом исходе пути –Меж багряных и черных цветов.

По направлению к югу

Месса

Сотни жаб в изумрудной проказеНа концерты сбежались, ярясь.И антоновки падают наземь,Циклопической коркою – в грязь.Серпень грязь эту щедро омоет,Коемуждо здесь оды слагать,Хор демонов ли с жабами воет,Войной кровию их и пугать.Тяжелы

августовские брашна,Легких вин молодых изопьем,Аще глупая юность бесстрашна,Мы хотя именины вспоем.Веет ветер ночного эфира,Свет все краше, пространство – сырей.И уже дуновенье ЗефираРассекает немолчный Борей.Оттого ль праздный шум тропосферыСтрашно внятен, как ровное фа,Что трехсложные гробит размерыЗолоченая смертью строфа?Знает Вог, но от пресного лонаЧерных вод устремляясь в зенит,К пышным нетям небесного тронаПомраченная мысль не летит.Время юной состариться девеИ зияющей рваться листве.И горит на осенних деревьяхВсе, что сгнило в моей голове.

* * *

Когда с небес пасхальная водаЛилась и вечность рушилась впервые,Пред бездною прощаясь навсегда,С тобою были мы еще живые.Двойное отраженье где искатьБезумное зерцало не ответит.Свечою стал сей образ догорать,Досель огонь пенатам скорбным светит.Среди созвездий, в космосе огнейСоль слез кровавых есть святая трата,Пока не остается и тенейВ шкатулке межвселенского заката.Саднящие мгновенья пронеслись,На мрамор яд возлег смертельным слогом.И вспыхнула последней раной высь,Где мы уже мертвы пред вечным Богом.

* * *

Мы царствие Божие тщились прейти,Всеблаговест-звон ссеребрить,Но рядно легли во средине пути,Христоса ли кровью дарить.Кто смерти обучен, идет по Звезде,То маялись мы, то вели,И птицы горели в цветущей воде,И на небе рыбы текли.Лазури Господние – красны цветки,Сим литии пурпур виют,И там засветятся еще васильки,Где ангелы нас отпоют.

Первый архаический триптих

I

Хоть бы скорбь нам простят – не хотели скорбетьМы, Господе, в алтарь Твой затиснулись краем,Смерды ж бросили всех по карьерам гибеть,Звоны святны пия, без свечей угараем.Нищи мы во миру, царевати сейчасНам нельзя и сойти невозможно до сроку,Вот и празднуем днесь, коемуждо свой час,От пеяний жалких много ль странникам проку.Змеи тронно вползли в богоимны сердца,В пухе цветном персты, буде трачены лики,И Звезда высока, и не виждим венца,Присно блудные мы, а и бьются калики.Пусть сердечки свое крепят мор-ангелыКо иглице хвойной вместе с златью игрушек,Снег на елях горит, крася нощно столы,Всё нейдем балевать – зло яремо удушек.Прелюбили пиры, а влачились в рядне,За любови тоску чад Твоих обвинили,Весело им теперь сребра пити одне,Мы, Господь, на крестах разве их и тризнили.

II

Четвергуем теперь, вина красные пьем,Да порожец равно змейна Смерть обивает,Как юроды уснут, мы еще и споем,Горше жизни любовь, а горчей не бывает.Коли святки горят и стучатся купцыВ наши сени, пускай веселят пированья,Ан в хорошем кругу и сладят леденцыГоречь хлебов жалких, нищету волхвованья.Гурбы снежные днесь постелила самаБогородице-свет, разукрасила хвою,Научились молчать, буде присно чума,И Звезда чрез пухи златью льет моровою.Мы свободны, Господь, цветно лепим снежки,Перстной кровию втще осеняем глаголы,Балаганы везде и галдят дурачки,Чудотворные те ль заскверняют престолы.И смеялись оне, слезы ткли во рядны,Благочинно тряслись, ангелов потешали,Только в смерти, Господь, мы не стали смешны,А в бытьи – так сребром нашу голь украшали.

III

То ли внове январь, то ль, успенье поправ,Святки льют серебро на отбельные лики,Гурбы снежно горят вкруг ядящих орав,Пусть вспоют немоту перстевые музыки.Как хоругвь, пронесли хвойну цветь до Креста,Наши ели цвели дольше святочных звонов,А и доля была не в урок золота,Кровью скрасили мы бездыханность рамонов.Вот окончилась жизнь, истекли роднички,У Ревучих озер собрались неживые,Побытийно агнцы стали много жалки,И пеяют псалмы череды хоровые.Да сановные их восприметим басы,Рукава

завернем – смердов зреть обереги,Кровны пухи не бьют мор-пастушки с косы,Трачен Смертию всяк заступивший береги.И лукавили ж, нас приводя на порог,Указуя Звезду, во пирах сатанели,Сбили чадов, Господь, хоть бы червный мурогВижди в смерти – на нем присно красятся ели.

* * *

Прожженные последним поцелуем,Отмеченные пеплом и крестом,Томимся мы и боле не взыскуем,У каждого – зерцало надо ртом.А что певцам умершим недыханность,Манят их сочинения, Равель,Простится им пленительная странность,Сколь вечен синекурный Коктебель.Мы все любили замковые горы,Там нынче тени демонов снуют,Эльфийские и ангельские хорыО Сиде песни Зигфриду поют.Порок смешной теперь вольтерианство,Опасней меланхолии печать,Готический изыск иль дантианствоПевца велят любого замолчать.Смотри – сие обложки меловые,Титульные виньетности горчат,Сандаловые, паки хмелевыеАромы о мистериях точат.Поверишь ли, но правда воссияет,Хотя бы в зазеркальном торжестве,Пред Божеским огонем смерть взметаетБагрец кровавый свой на мураве.В глорийской праздной вечности, быть может,В сей каморе циклических огней,Ты узришь – Мельпомена скорбно множитПодобья роз и северных теней.Замкнула вежды радуга рыданий,Нам выпекла их присная зола,Теперь уж от посмертных воздаянийПребудет ноша жизни тяжела.Чрез брадиики смарагдовой вербеныЛишь минем на рыдване вертоградС барочным замком, вычурные стеныЧьи туя выжгла либо виноград.И где же аз? Ни глада нет, ни мораИ крыс чумных за мертвой резедой,И лики из всеангельского хораГорят, горят под темною водой.

* * *

Есть за сретенье десная плата,Только горний огонь расточим,Узрят вершники столпные злата,Это мы, это мы премолчим.Речь нельзя и безмолвствовать болеСмертоимно, и встречи жалки,Ангелочки во чистом ли поле –Вечной муки синей васильки.Днесь белы наши скорбные лики,Царский благовест имут кресты,Знались мы под Иродом велики,Туне всем ссеребрили персты.Смерть и красит худые одежды,Щедро черной лазурок лияНа именные ясные вежды,Будет, Господи, правда Твоя.

* * *

Вернут ли нас в Крым, к виноградникам в темном огне,К теням херсонесским хлебнуть золотого рейнвейнаЗатем, чтоб запили мы скорбь и не в тягостном снеМогли покружить, яко чайки, над водами Рейна,В порту Анахайма очнемся иль в знойный МадридУспеем к сиесте, а после по вспышкам понтоннымПронзим Адриатику – все же поймем, что горитДнесь линия смерти, летя по тоннелям бетонным.И вновь на брусчатку ступив пред бессонным Кремлем,Подземку воспомнив и стяги советские, Ая,На стенах в бетоне и меди, мы к Лете свернем,Все Пирру святые победы свои посвящая.Нельзя эту грань меловую живым перейти,Лишь Парки мелком сим багряным играться умеют,Виждь, нить обрывают, грассируя, мимо лети,Кармяная Смерть, нам равенствовать ангелы смеют.Еще мы рейнвейн ювенильный неспешно допьемИ в золоте красном пифиям на страх возгоримся,Цирцеи картавые всех не дождутся в своемОтравленном замке, и мы ли вином укоримся.Еще те фиолы кримозные выпьем в тениСмоковниц троянских до их золотого осадка,Фалернские вина армический лед простыниОплавят в дворце у безмолвного князя упадка.Святая Цецилия с нами, невинниц других,Божественных дев пламенеют летучие рои,Бетоном увечить ли алые тени благих,Еще о себе не рекли молодые герои.Сангину возьмет ангелочек дрожащей своейДесницею млечной и выпишет справа налевоБлагие имена, а в святцах почтут сыновейСкитальцы печальные, живе небесное древо.Красавиц чреды арамейских и римлянок тьмыВсебелых и томных нас будут искать и лелеятьВеретищ старизны худые, из червной сурьмыГолубок на них дошивать и с сиими алеять.Ловите, гречанки прекрасные, взоры с небес,Следите, как мы одиночества мрамр избываем,Цитрарии мятные вас в очарованный лесВведут, аще с Дантом одесно мы там пироваем.Стратимовы лебеди ныне высоко парят,А несть белладонны – травить речевых знаменосцев,Летейские бродники вижди, Летия, горятОни и зовут в рай успенных сиренеголосцев.Позволят архангелы, не прерывай перелет,А я в темноте возвращусь междуречной равниной:Довыжгут уста пусть по смерти лобзанья и ротС любовью забьют лишь в Отчизне карьерною глиной.