Эфесская волчица
Шрифт:
– Кого же? – не удержался от вопроса Исидор.
– Имя вам ничего не скажет… Сейчас ничего. Каждая змея скрывается до времени в своей норе, каждому ростку будет час, чтобы появиться на свет. Потом вы услышите… и когда услышите, то сами всё поймёте.
– Пророк? Герой? – гадал Кассандр. – Кто же послал тебя на поиски?
– Я видела во сне, и этого достаточно. Можешь называть это богом, если хочешь… одним из тех богов Севера, что восседают во тьме как оскаленные мертвецы, – она изъяснялась туманно, словно говорила больше для себя, чем для них. – Герой? Воплощение рока… Тот, кому суждено оседлать ураган.
– И далеко
– Уже близко. Я доберусь, не беспокойтесь, ибо судьбы не изменить.
– Ты ведьма? Из фессалийских или тех, что с Севера? – Исидор приступил к трапезе и из-за этого совсем успокоился.
– Из фракийских… но дыхание Севера коснулось меня. В этом ты прав.
– Не боишься открываться людям? В наши времена за колдовство можно и на костёр попасть, ну, или иную смерть, по императорскому эдикту, принять, – Агатон продолжал недоверчиво изучать её.
– Я знаю день своей смерти, – на лице её появилась горькая улыбка. – Для меня это совсем не тайна. Это уже меня не беспокоит.
– Львов ты колдовством отвадила? – спросил Кассандр.
– Может и так… Или они просто почуяли, кто я. Даже льву не стоит вставать на пути рока.
– Признаюсь, что никогда не верил в такие вещи, – сказал Исидор. – Я верю лишь в то, что вижу, а чудеса мне как-то не попадались. Конечно, видел я старух, что лечили больных куриными лапками или продавали снадобья приворотные, но ничто из этого на меня не действовало.
– Что ж, я просто старуха, что лечит куриной лапкой, – усмехнулась женщина.
– Не будь дураком, – нахмурился набожный Агатон. – Что ты знаешь в этой жизни? В мире есть много вещей, о которых смертные не имеют представления.
– А не хочешь нам своё колдовство явить? – неожиданно предложил Исидор. – Я слышал, что ведьмы могут любому человеку предсказать его будущее. Даже многие императоры узнавали, что получат верховную власть, от таких колдуний.
– У нас не так много денег, – напомнил Кассандр. – Мы не можем заплатить серебром.
– Вам императорами не бывать… но, в благодарность за то, что разделили трапезу, я могу увидеть кое-что для вас, – кивнула она. – Человеку иногда полезно знать, что нужно делать, а чего не следует.
– Тебе что-нибудь нужно для этого? – спросил Исидор.
– Нет. Ничего, – Диса расправила плечи. – Вы всё же поверили мне? Поверили старой, безумной женщине, что идёт из далёкой северной земли?
– Чего только не увидишь в мире, – признал Кассандр.
– Вам повезло, что я не требую для себя вырванных сердец или свежей крови. Всё это имеет силу на Севере, но мне не нужно… – её дикие глаза заставляли мороз пробежать по коже. – Я могу увидеть, если пожелаю.
– Ты расскажешь? – вновь попросил Исидор.
Она не ответила, а вместо этого повалилась на землю, закатив глаза, и забилась в конвульсиях, выгнувшись дугой. Ноги её загребали землю, руки вцеплялись в траву, дыхание стало громким и быстрым. Кассандр, подумав, что у неё припадок, попытался было приблизиться, однако друзья удержали его. Женщина заговорила внезапно, не открывая глаз, но протянув ладонь вверх, будто видела что-то пред собой:
– Вот, море поднимается. Сколько кораблей… Кто видел столько? Их паруса до самого горизонта. Вот, река вышла из берегов… живая река, что течёт с Севера… люди и животные, они идут день за днём, и всё не иссякает их поток. Каждый знает – когда
Диса прервалась и открыла глаза, медленно села, отхлебнула из бурдюка и закашлялась. Этот транс отнял у неё немало сил. Казалось, что она уже закончила, но, спустя короткое время, она продолжила, напев хриплым голосом какую-то песенку:
Заберёт она наших мужей, заберёт она наших детей.
Идёт Королева войны, не стой у неё на пути…
Кто был жив – тот не жив, кто был жив – стал лишь тлен.
Идёт Королева зимы, не стой у неё на пути…
Она мрачно рассмеялась, хотя от песенки веяло ужасом, и вновь отхлебнула. Больше она ничего не говорила, лишь вздрагивая иногда, будто тело её всё ещё не пришло в себя окончательно. Выйдя из оцепенения, Исидор сказал:
– Тёмные слова. В этом мало пользы для нас.
– Что это? Пророчество о конце времён? – почесал голову Агатон. – Многие говорят сейчас, что последние времена настают.
– Кто такая эта Королева войны? – спросил Кассандр.
– Та, кого я найду. Она ещё не знает, ещё ничего не знает… но я уже видела, как всё будет. Уже видела, как она возвышается в седле, и степь горит перед ней.
Все погрузились в молчание, обдумывая сказанное. Был ли это лишь бред сумасшедшей старухи? Верили ли они ей? Исидор продолжал жевать, отломив кусок сыра. Агатону кусок в рот не лез, ибо он всегда был набожен. Кассандр тревожно осмотрелся по сторонам – ночь пульсировала вокруг костра, вершины деревьев выглядывали из тьмы как головы великанов, и казалось, что львы могут таиться совсем близко. Он мучительно вслушивался, желая уловить их тихое ворчание, вглядывался до боли, чтобы не пропустить мерцание зелёных глаз.
– Правда ли, Исидор, что ты собираешься переселиться в северные земли? – вдруг спросила Диса. – Хочешь построить дом там, где стояли древние леса?
– Откуда ты знаешь? – удивился тот. – Я даже друзьям об этом ещё не говорил.
– Так это правда? – она не отвечала на его вопрос, желая сохранить таинственность.
– Я давно подумываю об этом, – он повернулся к спутникам. – Сами знаете, что у меня уже второй сын родился, а домик совсем маленький, и нам всегда хотелось жить на просторе, чтобы была земля… Все вы слышали, что император раздаёт наделы в Мёзии, Паннонии и Фракии почти задаром, чтобы заселить эти дикие земли трудолюбивыми людьми. Я решил переселиться туда, да и вам хотел посоветовать.
– Да, императору нужны верные псы там, где обитали волки… – усмехнулась женщина. – Ты хотел, чтобы я дала тебе полезный совет на будущее? Вот мой совет. Не селись на Севере, не строй там своего дома, ибо дом твой пожрёт огонь и всех, кого ты любишь, пожрёт огонь. Я вижу это также ясно, как тебя сейчас. Держитесь подальше от тех земель, ибо скоро люди оплачут тех, кто жил там, и будут говорить, что смерть разверзла свою пасть, и нет там ничего, кроме смерти. Даже здесь вам следует поберечься и вспомнить о крепких стенах… Даже здесь.