Эфесская волчица
Шрифт:
– Здесь? Хорошо, – кивнула львица.
– Так всегда будет или только в детстве? – неожиданно спросила девчонка, подняв на неё исчерченное ссадинами лицо. – Когда выросту, будет так же?
– Всегда. Сильные выживают, а слабые погибают, – ответила Леэна. – Есть только два пути – быть тем, кого пожирают, или тем, кто пожирает. Однажды каждому выпадает шанс сделать этот выбор.
– Денег дадите?
– Нет. Сейчас нет, – посмотрела на неё львица. – Приходи как-нибудь к воротам Красного лудуса. Что-нибудь придумаем.
Они поднялись по лестнице, и незапертая дверь легко распахнулась
– Где хозяин? – спросил сириец.
– Работает в кабинете, – прошептал тот.
Кербер взял раба в плотный захват, и втроём они вошли в просторный кабинет, отдёрнув занавес. Антей, и правда, сидел за массивным столом, выводя что-то на восковой табличке. Вся обстановка свидетельствовала о желании показать богатство – огромный сундук в углу, мраморная фигурка пузатого сатира верхом на свинье, фрески на стенах и даже золотой светильник на треножнике. Сам Антей выглядел как типичный раб с железной хваткой, что зарабатывает для господина большие деньги, а потом выкупает свободу вместе с созданным предприятием. У него была большая голова, тёмные волосы и смугловатая кожа, цепкий и внимательный взгляд, немного грузное, но сильное тело.
– Это что такое? Парочка в калигах, плащах и с мордами гладиаторов… Я, кажется, никому не задолжал, – сказал он.
– Всё же задолжал, – ответила львица. – Кровь за кровь.
– Какая ещё кровь? У нас тут в основном моча, – он хорошо скрывал волнение, хотя руки его и дрогнули.
– Ты человек Бассиана. Думаю, что прежде был рабом этой семьи, а теперь – шлюха на вольных хлебах, что продолжает оказывать услуги бывшему господину, – произнесла женщина. – Узнаёшь меня? Ты мог меня видеть.
– На арене… ты принадлежишь лудусу Сатира.
– Тогда ты уже понял всё. У меня только один вопрос – кто из Бассианов отдал тебе приказ?
– Не понимаю, о чём ты говоришь, – Антей не изменился в лице, но в следующий момент резко вскочил и схватил со стола острое стило, что использовал для письма по воску. Он изготовился словно к бою, отступив чуть назад и выставив руку с оружием.
– Нет, понимаешь, – львица схватилась за стол и одним движением перевернула его. Монеты зазвенели и покатились по полу. Кербер решил избавиться от раба, поскольку дело приняло жёсткий оборот, – он поставил несчастного на колени, медленно стиснул его голову и резко вбил её в угол обитого железом сундука. Потребовалась всего пара ударов, чтобы кровь хлынула обильной волной.
– Я дам тебе последний шанс, – Леэна сделала шаг ближе. – Если сейчас сложишь оружие и всё расскажешь, я позволю тебе тихо повеситься или самому перерезать себе горло.
– Я ничего не делал! – крикнул тот.
Она не вынимала кинжала, но играла с ним, подступая и не давая возможности даже коснуться себя. Он полосовал воздух, целясь ей в грудь и шею, однако она уклонялась и разрывала дистанцию на ногах, нарочно пропуская оружие в считанных пядях от тела. Навык обученного бойца давал ей огромное превосходство над неумелым вольноотпущенником, и он чувствовал это, о чём свидетельствовала растущая обречённость
– Теперь уже поздно отпираться. Будь храбр хотя бы в последний час, – сказала львица.
– Как вы узнали? – Антей уже начал тяжело дышать.
– Вы неплохо потрудились, чтобы скрыть свои следы. Но даже в самой сложной паутине всегда можно пройти по нити. Вот, Бассиан как жирный паук сидит в центре, он обращается к бывшему рабу, ныне владельцу прачечной, тот же идёт к управляющему каменоломни, у которого покупает дешёвых рабов, – охотно пояснила ему Леэна. – Если бы один из рабов не прожил достаточно долго, чтобы прошептать имя, то мы бы могли ничего и не узнать.
– Слепой случай, – вздохнул он.
– Воля богов. Похоже, что они отвернулись от тебя, ублюдок, – усмехнулась женщина. – Прекрати уже брыкаться и отдайся судьбе.
Она вытянула свой клинок и показала, что теперь будет отвечать ударом на удар. Он напоминал загнанную в угол крысу – оттолкнулся от стены и бросился, вложившись в длинный выпад. Её левая рука лёгким движением отклонила его оружие в сторону, а правой она встретила, вскрыв кожу на лбу. Кровь заливала глаза Антея, он махал почти вслепую, а львица словно резцом скульптора секла его по бровям скулам и подбородку. После очередного выпада, она просто пнула его в сжатые на рукояти пальцы, и стило, со звоном, покатилось по полу. Он попытался прорваться к выходу, вложив в эту попытку оставшиеся силы, но она перехватила его и бросила вниз, перекинув через бедро.
– Говори, или я не остановлюсь! – Леэна полосовала его голову размашистыми движениями. – Кто из Бассианов приказал тебе избавиться от Сатира?!
– Гай! Это Гай! – несколько слов прорвались сквозь нечеловеческий рёв бившегося на земле Антея. – Прости, господин, что не сохранил верность… но я не могу!
– Он лично отдал тебе приказ!
– Да! Да! – его голос сорвался, перейдя в какой-то женский визг.
– Тогда прими этот дар от нашей семьи и от Марка Аврелия Сатира, – львица вогнала клинок в сердце и повторила этот удар ещё трижды. Крики прекратились.
– Надо уходить. Ублюдки внизу уже слышали нашу возню и сейчас думают, что тут делается, – сказал Кербер.
– Им смелости не хватит, чтобы сюда подняться. Идём по лестнице, как и пришли, – она вытерла руки о край одежды Антея. – Никому не рассказывай об этом… ты и сам знаешь. Слова рабов и нищих обитателей этого крысятника ничего не стоят. Даже если кто-то и осмелится сказать хотя бы слово.
*****
– Гай Эмилий Бассиан, – Виктор погладил бороду, ещё раз произнеся это имя. – Ты уверена в надёжности этих сведений?
– Да. Его клиент получил приказ лично из его уст. Я верю этим словам, ибо они были сказаны пред ликом смерти, – кивнула Леэна.
Она стояла на первом этаже господского дома и, как всегда, напоминала бронзовую статую своей недвижностью и прямотой – школа гладиаторов оставляла свой отпечаток. Туника её была уже затёрта, и лишь тёмные пятнышки указывали места, где прежде была кровь. Виктор стоял перед ней, потирая искалеченные пальцы, его напряжение было хорошо заметно – он узнал имя того, кто поднял руку на хозяина.