Эфесская волчица
Шрифт:
– Ты верно говоришь, – сразу же согласился Варий. – В моих доходных домах постояльцы отказываются платить, ссылаясь на разорение. У тебя также, друг Сатир? Я знаю, что ты держишь несколько инсул.
– Держу, ибо не считаю правильным упускать возможности заработать, – подтвердил ланиста. – Собирать оплату теперь стало сложно, и мои арендаторы часто тянут, но я всё же стараюсь находить нужные слова для убеждения.
– И гладиаторы, должно быть, съедают на немаленькую сумму, – усмехнулся Афиний. – Они едят не так как ты, Гиппарх. Им нельзя быть
– Все вы знаете, что мы живём от одних игр до других, – сказал Сатир. – Когда город доволен, тогда и мы довольны.
– Ты напомнил мне о тех играх, что грядут в Риме по случаю празднования его тысячелетия, – подал голос Полиэн. – Подумать только, как долго уже стоит Священный город. Однако и он ничто пред временем Вселенной.
– Да, эти игры должны стать чем-то выдающимся. Я уже начал опасаться, что из-за них нам не удастся приобрести животных для собственных представлений, – обеспокоенно почесал голову Афиний. – Императорские агенты скупают слонов, львов и прочих хищников по всей Империи.
– Не беспокойся. Я уже принял меры. У нас есть несколько львов, что пережили прошлые игры, к ним мы прикупили и трёх леопардов. Медведи, быки и прочие будут, конечно, в достаточном количестве, – успокоил его Гессий. В его голосе сразу чувствовалось, что он считает себя главным среди прочих и даже не мыслит, что кто-то может оспаривать его первенство.
– Налоги, конечно, возросли, но Эфес – богатый город и, прежде всего, за счёт богатства своих граждан, – лукаво усмехнулся Гиппарх. – Вашими усилиями мы проведём достойные Новогодние игры.
– Пора распалить наш аппетит перед основным блюдом. В зрелищах стоит поступать так же, как и в еде, – Афиний хлопнул в ладоши. По его зову в зале появились несколько юных рабынь в набедренных повязках, они были вооружены деревянными мечами и маленькими щитами. Бой в их исполнении напоминал скорее танец, мечи сталкивались с весёлым треском, тела извивались как у ящериц, и волосы взмывали в воздух.
– Слышал, что ты готовишься к выборам на должность эдила, – Гиппарх неожиданно обратился к Корвину, – и слышал даже, что наш добрый Сатир помог тебе деньгами для этого.
– Твои сведения верны, – кивнул тот. – Сам знаешь, что мои предки заботились об этом городе, да и обо всём государстве поколениями. Я должен достойно нести их бремя.
– Твой дед был великим человеком. Жаль, что таких теперь уж нет, – вставил Гессий.
– Я всё же надеюсь стяжать часть его славы, – улыбнулся Корвин.
– Желаю успеха, хотя я и поддерживаю другого кандидата, – продолжал Гиппарх. – Если же тебе всё же удастся победить, то уверен, что Арторий оценит, какой достойный преемник займёт его должность.
Виктор мало смыслил в политике, но даже он чувствовал издёвку в словах квестора. Все знали, что у Корвина нет состояния, к тому же, он имеет дурную репутацию, и горожане точно не обрадуются его приходу на место благородного Артория. За учтивыми словами тут скрывался яд, но открыто не стоило показывать
– Вы уже узнали, как добиться любви плебса? – спросил у Корвина Варий. – Для меня это всегда оставалось загадкой.
– Её покупают, насколько мне известно, – вставил Полиэн, – и это очень прискорбно. В старые времена политики заботились о государстве, а не о голосах.
– Эх, мой дорогой Полиэн… Ты слишком много грезишь имперскими масштабами, будто собрался управлять целыми народами, стоящими на пороге великого столкновения, – сказал Гиппарх. – Здесь, в городе, всё гораздо проще. Людям нужно, чтобы туалеты работали исправно, общественные здания не разваливались, мостовые были залатаны, на играх и зрелищах раздавали бесплатный хлеб. А ты знаешь, откуда берётся этот хлеб? Его привозят мои корабли, как и корабли Вария. Если мы не потрудимся, то людям будет нечего жрать, и они начнут проклинать власти и даже императора. Сможешь угодить маленьким людским нуждам, и они выберут тебя.
– Да, с этим не поспоришь, – кивнул Гессий. – Мы тратим собственные средства, чтобы угодить согражданам. Это следует помнить всем молодым людям, желающим встать на подобный путь.
– Мудрый совет, который достоин платы золотом, – поблагодарил Корвин.
– Мы слишком заговорились о политике. Верный признак, что пора явить гладиаторов, – громко объявил Афиний. – Насладимся же истинной красотой боя. Как говорится в старых легендах, амазонки когда-то основали Эфес, и поэтому мы особенно чтим это неспокойное племя. Давайте же поприветствуем амазонок нашего времени.
Сатир кивнул, и Виктор молча вышел в соседнюю комнату, служившую хозяину дома кладовкой, где уже ждали двое бойцов. Алкиона полировала свой меч, держа его на коленях. Она казалась расслабленной и спокойной, не обращая внимания на происходящее вокруг. Фалестра, напротив, нервно ходила от угла к углу, теребя в руках шлем. Несколько рабов уже помогли им смазать тела, заплести волосы и надеть большую часть облачения.
– Пора идти. Я прослежу за соблюдением правил, – сказал Виктор. – Хочу предупредить, что бой будет без помилования. Хозяин дал своё согласие.
– Что ж. Рано или поздно это должно было случиться, – обречённо вздохнула Фалестра. – Обещайте, что передадите все заработанные деньги семье. Таково моё завещание.
– Не загадывай раньше времени, – возразил старый гладиатор.
– Вы все прекрасно знаете, что произойдёт, – махнула рукой она. – Я буду биться до конца, но… вы знаете исход.
Виктор сочувственно посмотрел на неё – он знал, что она сражается не ради самой Игры или славы, но ради денег, ибо муж её пил, дети требовали еды, а в голову ничего лучше не приходило. Её крупное тело скрывало в себе немалую силу, но она быстро выдыхалась и не имела той скорости, что отличала Алкиону, в работе на ногах он также сильно уступала. Никто не смог бы назвать её красавицей, не смотря на мягкие каштановые волосы до плеч, теперь же её лицо выглядело обречённым.