Эффект Грэхема

Кеннеди Эль

Жизель: Вообще-то у меня есть свое местечко, где можно потренироваться. Ты не против туда пойти? Но туда можно только вечером, после восьми.

Я: Понял. Я должен оставаться твоим грязным секретиком.

Жизель: В твоих устах это звучит двусмысленно.

Я: Зато правда.

Она снова принимается печатать. Уверен, собирается объяснить, почему ее не должны видеть в компании врага. Я, не дожидаясь ответа,

отправляю следующее сообщение.

Я: Ничего, если Беккетт тоже придет? У меня на уме есть парочка упражнений, но нам понадобится третий, лучше защитник.

Точки исчезают, потом появляются снова.

Жизель: Ладно. Если ты считаешь, что это поможет.

Я: Не волнуйся, я позабочусь, чтобы он не выдал наш грязный секретик. Мы же не хотим запятнать твою репутацию хорошей девочки.

Жизель: Завтра напишу подробнее.

Очаровательно поболтали, как всегда!

Ухмыляясь, хватаю из холодильника пиво. Откручиваю крышечку и присоединяюсь к ребятам в гостиной. На дворе вечер пятницы, но никто никуда не пошел. Шейн развалился на диване, и на коленях у него сидит темноволосая чирлидерша. Встретил он ее только сегодня утром, во дворе, где она с подругами загорала топлес, а теперь она исследует языком его рот с такой тщательностью, будто намерена найти там золотую жилу. Когда я вхожу в комнату, они меня даже не замечают.

Беккетт сидит в кресле и играет в видеоигру. Заметив, куда я смотрю, он подмигивает:

– Я все прошусь к ним третьим, но…

Фыркаю, устраиваясь на другом конце нашего разборного дивана, – как можно дальше от целующейся парочки. Краем глаза наблюдаю, как Беккетт стреляет зомби на экране. Когда орда живых мертвецов припирает его к забору из проволочной сетки, он терпит поражение и теряет уровень, после чего откладывает пульт и берется за телефон. Что-то проверяет.

– Списков все еще нет, – замечает он.

Я киваю. Занятия в тренировочном лагере закончились сегодня утром, но финальный состав так и не сообщили. Дженсен сказал, они опубликуют два списка – список полного состава и список из девятнадцати человек стартового состава, которых он планирует тренировать для нашей первой игры.

Я откровенно волнуюсь за некоторых своих товарищей по «Иствуду». Кое-кто из парней явно не пройдет отбор, и смириться с этим будет непросто.

– Я-то думал, они сделают рассылку на электронную почту в конце дня, – продолжает Беккетт. – Знаешь, в разумное рабочее время.

В ответ я отхлебываю пива.

– Может, этот хрен любит драму.

Бек фыркает.

– О да. Чад Дженсен, королева драмы.

С другого конца дивана раздается тихий стон. Оказывается, Шейн уже запустил руку чирлидерше под рубашку.

– Эй! – окликает их Беккетт. – Найдите другое место.

Шейн отлипает от девицы. Взгляд у него немного помутнел, но в глазах определенно мелькает ирония.

–

И это говорит главный эксгибиционист из всех моих знакомых, – подначивает он Бека.

– Ладно, согласен.

– Кроме того, тебе нравится представление.

– Конечно, мне нравится представление! – ворчит Беккетт. – Кара, что ты вообще делаешь с этим придурком? Я же явно лучше него.

Девица Шейна соскальзывает с его колен и садится рядом с ним на диван. Я краем глаза замечаю, как он стратегически поправляет брюки, как будто мы впервые видим подобную картину. С тех пор как Шейна бросила девушка (ах нет, простите, с тех пор как они расстались по взаимному согласию), он превратил случайные интрижки практически в новый вид спорта.

Вот и теперь он обнимает Кару и тянется за бутылкой бледного индийского эля, стоящей на журнальном столике.

– Списка так и нет? – спрашивает он, тоже проверяя телефон.

И тут у меня раздается сигнал входящего сообщения. Парни как один поворачивают головы.

– Это он? – Шейн буквально вибрирует от напряжения.

– Господи, да расслабься. Это всего лишь Оуэн.

Оуэн Маккей: Есть время поболтать?

Сначала собираюсь отправить сообщение в ответ, а потом думаю: да пошло оно все. Уж лучше просто позвонить.

– Сейчас вернусь. – Я выскальзываю из гостиной, на ходу набирая Оуэна.

Босиком иду к стеклянным раздвижным дверям в кухне. На дворе начало сентября, и солнце уже село, но на улице еще тепло. У домов на нашей улице приличные по размеру задние дворы, а веранды хоть и маленькие, но деревянные; у нас – из кедра, так что я с наслаждением сажусь на верхнюю ступеньку. Родители Шейна купили сюда комплект для дворика, но пока нам было лень его собирать, так что стол по-прежнему пылится в коробке в гараже, а стулья покрыты полиэтиленовой пленкой.

Из нескольких домов дальше по улице до меня доносятся голоса. В основном мужские, хотя изредка слышен и женский. Громкие взрывы смеха чередуются с поп-роком, какой-то песенкой, слова которой я даже разобрать не могу. Похоже, у кого-то вечеринка.

– Привет, – говорю я, как только Оуэн берет трубку.

– Привет! – откликается знакомый голос. – Как дела?

– Хорошо, брат, а у тебя?

– В последнее время дел невпроворот. Свалилась кое-какая внеурочная работа, и с июля она просто съедает все свободное время в графике.

А, командные мероприятия в межсезонье. Их жаргон мне знаком. И ведь до чего круто, если подумать: я знаком с настоящей суперзвездой, с большой шишкой в НХЛ – самим Оуэном Маккеем. Наверное, то же чувствует Джиджи.

Иногда я смотрю игры с его участием и думаю, что вообще я забыл в колледже, зачем теряю здесь время. Оуэн пошел играть за Лос-Анджелес сразу после школы, в восемнадцать. Пока был новичком, много времени на льду ему не давали, зато на второй сезон Оуэн стал звездой. И вот он играет уже четыре года, каждый сезон шикарнее предыдущего.