Эффект Грэхема
Шрифт:
Именно Оуэн уговорил меня пойти в колледж. Он знал, насколько важно для меня получить образование, так что, когда я стал колебаться и подумывать, не пойти ли в профессиональный спорт сразу после старшей школы – по его стопам, он напомнил о тех целях в образовании, которые я сам же перед собой поставил.
Думаю, в итоге решение оказалось правильным. Не представляю, насколько хорошо бы я проявил себя в профессиональном хоккее в восемнадцать, по крайней мере, если судить по моему детскому поведению после матча на мировом турнире. К счастью, меня взяли в драфт, несмотря на тот
25
Профессиональный хоккейный клуб, выступающий в Национальной хоккейной лиге. Клуб базируется в городе Даллас, штат Техас, США.
Оказывается, «Даллас» – еще и причина этого звонка.
– Слушай, вчера вечером я поговорил с Хулио Вегой. Он был на турнире по гольфу, где играла команда. После церемонии награждения он отвел меня в сторонку, и вот тут-то всплыло твое имя.
Я застываю.
– Что он сказал?
Оуэн молчит.
– Что? – давлю я.
– Он упомянул мировой чемпионат. Специально отметил, что начальство за тобой следит.
Я морщусь.
Вот же черт. Отвратительные новости. Хулио Вега – новый генеральный менеджер «Далласа». Недавно у них произошли кое-какие изменения, и пару недель назад мы с ним разговаривали по телефону. Мне показалось, все прошло хорошо, но, видимо, моя выходка на молодежном чемпионате будет преследовать меня до конца жизни.
Я вздыхаю.
– Мне это дерьмо вечно будут припоминать, старик. А хуже всего то, что я никогда не выхожу из себя. Ты-то знаешь.
– Поверь мне, знаю, – усмехается Оуэн. – Ты, как айсберг, до последнего хранишь хладнокровие. Кляйн, должно быть, здорово черту перешел, раз ты так разбушевался…
Майкл Кляйн – сокомандник, которому я сломал челюсть на молодежном чемпионате. Ему потом делали шинирование.
Вот только я никому не сказал, что он ляпнул в раздевалке, и не собираюсь.
– Знаю, знаю, – продолжает Оуэн, не дождавшись от меня ответа. – Все это в прошлом, а потому не подлежит обсуждению.
Оуэн вечно подкалывает меня за фразу «все это в прошлом» – я обычно именно так отвечаю, когда из меня пытаются выудить то, о чем я говорить не хочу. Женщин это особенно бесит. А еще тех, кто не успел в жизни хлебнуть горя: они просто не в состоянии понять, почему некоторые двери я предпочитаю захлопнуть и запереть навсегда.
Конкретно за этой дверью нет ничего, кроме мрака и боли. Кто захочет снова добровольно лезть в такую грязь? Да и зачем – снова перемалывать опилки? Уж лучше пусть эта дверь в прошлое остается закрытой.
– В общем, хотел тебя предупредить, – говорит Оуэн. – Я же обещал, что буду смотреть в оба.
– Спасибо, я правда очень это ценю, – вздыхаю я и перевожу тему. – Ты, наверное, ждешь новый сезон?
– И не говори. Не могу дождаться возвращения на лед. А ты как? В Брайаре все нормально?
– Ни хрена. Тренировочный лагерь – просто отстой. Сплошная
– Опоздал? – удивленно переспрашивает Оуэн. – На тебя непохоже.
– Джип сдох. Коробка передач меня все-таки подвела, так что теперь он стоит в гараже в Гастингсе, потому что денег у меня нет. Приходится просить Шейна поработать шофером.
– Я переведу тебе деньги.
– Не надо, – начинаю возражать я.
– Брат, я же показывал тебе свой контракт. Я могу себе это позволить. Кроме того, я инвестирую в будущее талантливого игрока. Не могу же я позволить своему протеже опаздывать на тренировку.
Спорить с ним бесполезно: Оуэн еще упрямее меня.
– Ты не обязан, правда, но я тебе очень благодарен. Я все верну.
– Мне это не нужно.
Дверь позади меня отъезжает в сторону.
– Чувак, – зовет Шейн, – давай-ка внутрь. Быстро.
– Мне надо идти, – говорю я Оуэну. – Что-то случилось.
– Ладно, будем на связи.
– Ага, до скорого.
Я захожу в дом и понимаю, что, пока я висел на телефоне, нам на почту пришло письмо от Дженсена.
В гостиной к этому моменту стало многолюдно: явился Ник Латтимор с девушкой, Дарби и братья Хоули. Раньше я думал, что Рэнд повсюду таскает с собой младшего брата, а потом сообразил, что на самом деле это Мейсон повсюду увязывается за ним, чтобы присматривать за старшим братцем.
Судя по триумфально сверкающим глазам Рэнда, новости хорошие.
Шейн начинает зачитывать имена, и, услышав, что оба моих лучших друга вошли в список, я облегченно вздыхаю. Черт, ну конечно, они вошли. Дженсен показал бы себя идиотом, реши он оставить в стороне такого надежного защитника, как Беккетт, и такого мощного правого нападающего, как Шейн. Рэнд, Мейсон и Ник тоже попали в команду, а мы с Колсоном получили звание официальных капитанов – даже не временных.
– Старик, мы победили! – сообщает Рэнд.
Я хмурюсь:
– Что значит победили?
– Я про стартовый состав. В списке наших одиннадцать, а их – девять.
Шейн, склонив голову, все еще просматривает список.
– В стартовом составе – да. Но в итоге в команду вошло около шестидесяти процентов нынешних игроков «Брайара» и сорок процентов «Иствуда».
– Чувак, да какая разница, кто там полирует скамейку запасных? – возражает Рэнд. – На льду будет главенствовать «Иствуд», остальное значения не имеет. Верно, Райдер?
Я пожимаю плечами, изучая список на экране телефона. Дженсен во всем поступил правильно. Куда ни посмотри – повсюду отличный, надежный выбор. И уже то, что в стартовом составе наших ребят больше, доказывает, что любимчиков у него нет.
– Уверяю вас, кое-кого очень даже волнует, кто полирует скамейку запасных, – кривится девица Шейна, Кара, тоже примкнув к беседе. – Они сейчас, наверное, просто в бешенстве. Да еще и момент ужасный – список прислали прямо посреди прощальной вечеринки Миллера. Жесть.