Эффект Лотоса
Шрифт:
— Я не знал, что такие грузовики существуют, — говорит он, выводя фотографии с места преступления на планшет.
Я приподнимаю бровь.
— Повезло тебе.
Он ухмыляется. Однажды Рис сказал мне, что вырос на северо-западном полуострове. В этой части страны идет больше дождей, чем в любой другой, а зимы холодные и суровые. Должно быть, именно поэтому он вырос таким милашкой. Я ухмыляюсь в ответ.
Он протягивает мне планшет.
— Судмедэксперт установил время смерти — около восьми часов вечера. Здесь не самое укромное
Иногда сложно уследить за ходом его мыслей, но в данном случае я мгновенно улавливаю его теорию.
— Убийца достаточно знаком с расписанием жертвы или местностью и знает, что она будет одна и что у них будет достаточно времени. По словам матери, она почти каждый день гуляла по вечерам, чтобы расслабиться после работы, — наша жертва была бывшей наркоманкой, и вечерние прогулки были частью программы трезвости.
Мисс Делани не хотела вдаваться в подробности, хотя знала, что вся информация уже есть в досье дочери. Зависимость — это горе, разрушающее семью. Время лечит не все раны.
Рис кивает и смотрит на жилой комплекс, примыкающий к озеру.
— Полиция опрашивала только жителей комплекса, где жила пострадавшая. А что насчет остальных? Вокруг озера стоит три многоквартирных дома.
— Может, есть свидетель, который не объявился, — рассуждаю я вслух. — И любой, кто живет рядом, мог изучить ее распорядок.
— Давай пройдемся по периметру. Посмотрим, сможем ли узнать, какие квартиры находятся в поле зрения места преступления, — Рис направляется к берегу.
Прежде чем последовать за ним, я смотрю на планшет, на изображение на экране. В груди покалывает, когда я осознаю, что вижу.
Прошлой ночью лежа в кровати мне удалось просмотреть большую часть материалов дела. В отчетах тело жертвы описывается с ужасающими подробностями, но в действительности увидеть раны — совсем другое дело; это вызывает инстинктивную реакцию.
Сдержанно вдохнув, я увеличиваю изображение рваной раны, растянувшейся по всей грудной клетке. Несмотря на раздутую от воды кожу и бледность, я могу представить, как выглядела бы рана — как бы ощущалась — после исцеления, если бы жертва пережила нападение.
Это не то же самое место и размер… но при виде травмы у меня кружится голова, словно я перебрала с алкоголем. Ошарашенная, я опускаю планшет.
— Черт возьми, — воздух врывается в легкие, и я сглатываю комок в горле. Я спотыкаюсь о кочку, ноги дрожат. — Рис… — Он меня не слышит. — Агент Нолан!
Это заставляет его остановиться. Он оглядывается на меня, его пиджак распахивается от ветерка. Он вопросительно сводит брови.
Подойдя к нему, я поднимаю планшет.
— Ты это видел?
Он упирает руки в бедра, еще сильнее распахивая пиджак.
— О чем ты говоришь, Хейл?
— Это… — я указываю на фото жертвы. — В отчете судмедэксперта не корректно описали рану. Ты знал
Он хмурится еще сильнее, прищуриваясь из-за полуденного солнца. Затем смотрит мне в глаза.
— Ты не сходишь с ума.
Я моментально чувствую облегчение.
— Но, — продолжает он, — я спрашивал, готова ли ты взяться за это дело. — В его тоне слышится обвинение.
Я убираю планшет.
— Это не…
— Я прочитал отчет. Изучил фото. Я спросил тебя, — подчеркивает он.
— Подожди. Дело не в моей реакции. Не надо меня анализировать. Здесь есть явное сходство, — теперь, произнеся эти слова, я уже не могу вернуть их назад.
Он напряженно молчит, и я смотрю мимо него, на рябь, покрывающую озеро.
Возьми слова обратно.
Но я не могу. Забытая боль снова оживает.
Рис подходит ближе. К счастью, он не заставляет меня вдаваться в подробности. Ему это не нужно. Он уже видел такую реакцию раньше. У жертв.
— Хейл, посмотри на меня.
Я отрываю взгляд от озера, но мне трудно взглянуть в его понимающие глаза. Тем не менее, я заставляю себя сделать это, чтобы услышать горькую правду.
Линия его подбородка напряжена. По челюсти ходят желваки. Он сдерживается.
— Ты видишь сходство? — наконец спрашивает он.
Я качаю головой.
— Не знаю.
Я вспоминаю занятия по психологии. Один из признаков поздней шизофрении — видеть закономерности там, где их нет. Еще есть иллюзия частотности. Феномен Баадера-Майнхофа. Это также еще и признак стресса. Например, когда человек работает над делом, напоминающим нападение на него.
Самое простое и логичное объяснение. Стресс.
— Сфокусируйся на мне. Вот так, — говорит он, заставляя посмотреть на него. В его стальных глазах что-то вспыхивает, и он берет планшет. Увеличивает рану. — Что говорится в отчете судмедэксперта?
— Длина рваной раны — пятнадцать сантиметров, хотя, возможно и больше. В материалах дела не было фотографии с этого ракурса. Может, патологоанатом неправильно измерил…
— Между этим делом и твоим будет много общего, — говорит он. — Некоторые схожести, из-за которых ты почувствуешь себя неуютно. Никто тебя не осудит, если ты оставишь это дело. — Он сглатывает, и я смотрю, как двигается его кадык. — Я тебя не осужу.
В висках нарастает давление. Я чешу запястье.
— Я могу с этим справиться.
Он тяжело вздыхает.
— Нам надо было вместе изучить все материалы, прежде чем отправляться на место преступления.
— Все в порядке, Рис, — я закусываю губу, и его взгляд опускается ниже, отчего меня пронзает молния осознания. Мы слишком близко друг к другу.
Но, как всегда, он чувствует мою тревогу. Он отступает, давая мне пространство. Кивает один раз, как будто отвечает сам себе на какой-то невысказанный вопрос.