Эффект пробоя
Шрифт:
Но больше всего нас заинтересовало немецкое оборудование, — особенно та самая установка, похожая на пробойник.
— Смотри, у них нет молнитрона, зато установлено множество катушек Теслы, — заметил Антон, разглядывая один из необычных приборов.
— Может, они пытались обойтись без молний? — предположил я.
— Но без молнитрона у них ничего не получится, — вмешался Штерн, подходя к нам. — Хотя… если они найдут альтернативный источник энергии, не менее мощный, чем молнии…
— Тогда они
Штерн нахмурился, неодобрительно взглянув на моего напарника:
— Вполне возможно. И если это случится, то немцы могут не только проникнуть в нашу каверну, но и…
— Но и что? — снова проявил Антон нетерпение и неуважение к начальству.
Но, Штерн все-таки ответил:
— Но и разрушить наш хроноякорь. Ту самую точку опоры во времени, которая привязана у нас к 1941 году.
Мы с Антоном переглянулись.
— И что тогда? — опять спросил Антон.
— Тогда наша каверна может просто… исчезнуть. Вернее, исчезнем все мы…
Пока НКВД занималось допросами пленных, мы с Антоном продолжали осматривать, переписывать и паковать немецкое оборудование. А Штерн и Вайсман копались в трофейных бумагах под присмотром комиссара и под охраной Виктора. На одном из столов лежала папка с документами, помеченная грифом «Geheim» («Секретно»). Штерн, знавший немецкий, пробежался глазами по тексту и ахнул:
— Проект «Chronosprung»… «Хронопрыжок»… Они действительно работают над перемещением во времени!
— Что?! — Вайсман выхватил у него папку и начал листать. — Но, откуда они узнали о наших экспериментах?
— Может, кто-то из наших партизан продался врагам? — предположил комиссар.
— Или у них есть свой источник информации прямо в нашем исследовательском центре, — мрачно добавил Виктор.
Вайсман, изучив немецкие записи, пришел к выводу, что немцы не просто копируют его разработки, — они идут своим путем. Их установка, судя по схемам, работала не на молнитронах, а на каких-то кристаллических резонаторах, которые должны были создавать «временные разрывы» без гигантских энергозатрат.
— Но у них не хватает ключевого компонента, — пробормотал профессор, показывая на чертежи. — Они не могут стабилизировать портал. Без молнитронов их пробои хаотичны и слишком кратковременны, чтобы удержать хронопереход.
— Значит, они еще не могут перемещать объекты, как мы? — уточнил Штерн.
Вайсман возразил:
— Пока нет. Но, если они добудут наши технологии, если поймут, как устроен молнитрон…
В этот момент в помещение вошел лейтенант госбезопасности Семенов. Его лицо было напряжено, когда он сообщил:
— Один из немцев сломался. Тот эсэсовец, который хотел покончить с собой. Он сообщил, что это не просто казарма — здесь располагалась секретная лаборатория
— Где же сами эти ученые? — спросил Штерн.
Семенов ответил:
— Они из пленных советских специалистов. Их отправили обратно в концентрационный лагерь накануне вечером перед нашим экспериментом. Ежедневно их привозили и увозили. Лагерь находится, то есть находился, поблизости. Потому возле их лаборатории на ночь оставалась только охрана. У них там было пять утра, когда вы их сюда переместили…
— Черт! — Вайсман сжал кулаки. — Надо постараться вытащить ученых из лагеря!
А Семенов продолжал:
— Допрос штурмфюрера Ломберга дал еще кое-какие результаты. Оказалось, что немцы не просто пытались повторить ваши эксперименты и изучали аномалии пробоев. У них имелся информатор.
— Он назвал имя? — спросил Вайсман.
Семенов мрачно кивнул:
— Да.
— Кто? — настаивал Вайсман.
— Он утверждает, что информацию передал… человек из вашей лаборатории.
— Но, как такое возможно?! — встрял Штерн.
Лейтенант госбезопасности объяснил:
— Ломберг говорит, что этого человека поймали, когда он пытался бежать в сторону фронта. Он назвал себя ученым, работавшим над проектом «Разрядник» вместе с вами. Немцы сначала не поверили. Но, им пришлось поверить, когда он показал им расчеты и место, где спрятал кое-какую секретную документацию, которую он, оказывается, вынес у вас из-под носа, профессор. А еще это он показал им тот ангар в лесу, где хранилась установка. К счастью, ее мы вовремя эвакуировали сюда, в каверну…
— Черт! — Вайсман ударил кулаком по столу. — Значит, кто-то из наших попал к ним в плен еще до того, как мы начали эвакуацию!
— И теперь он помогает немцам создать портал, — закончил Семенов.
— Но, кто же это? — спросил Штерн.
Семенов все-таки ответил:
— Ломберг дал показания, что это мужчина, около сорока, темные волосы и шрам над левой бровью. Говорил по-немецки плохо, с ужасным акцентом.
Вайсман вздрогнул, пробормотав:
— Я… кажется, знаю, кто это.
Все повернулись к нему.
— Кто же?
Вайсман рассказал:
— Перед тем, как мы попали сюда, в лаборатории «Разрядника» был еще один ученый, который курировал мои работы. Его прикомандировали из Москвы в начале июня, чтобы курировать наш проект по линии Академии Наук… Его звали Виталий Коваль. Он работал над альтернативными источниками энергии. А потом… пропал. Перед самым приходом немцев. Все тогда подумали, что он погиб под бомбежкой, и что тело его лежит под завалами. Гостиница, в которой он остановился, полностью обрушилась от попадания бомб, а завалы не успевали разбирать…