Эффект проникновения
Шрифт:
– Как это выглядит? – спросил Мальцев, начисто позабывший и о сигаретах, и о коньяке.
– Всегда по-разному. Иногда это похоже на техногенные объекты, вроде пресловутых летающих тарелок. Иногда – громадные безголовые фигуры… Их прозвали Черными Стражниками… Но чаще всего это непредставимое, ускользающее от взора, не оставляющее следа на фотопленках, возникающее везде одновременно и нигде конкретно, эдакое размазанное в пространстве гигантское квантовое явление. Я сказал, что прорывы мембран не причиняют вреда, но это не совсем так. Среди людей,
– Меня интересует все, – горячо заверил Мальцев, нисколько не кривя душой.
13
Теперь Кремнев обладал мощным оружием против Булавина, и дело было лишь за применением этого оружия. Кремнев не терял времени даром. Он проник на виллу Булавина тем же путем, что и в первый раз. Ему пришлось подождать, пока Евгений Дмитриевич, расположившийся в комнате, где не так давно беседовал с Мартовым, закончит разговор с экономкой и отошлет ее. Для верности Кремнев выждал еще пару минут и перемахнул через подоконник.
Булавин сидел в мягком кресле с книгой на коленях (когда она полетела на пол, Кремнев боковым зрением заметил название – «Закат Европы» Освальда Шпенглера). Глаза Евгения Дмитриевича медленно вылезли из орбит и зафиксировались в таком положении.
– Здравствуйте, Иван Петрович, – приветливо сказал Кремнев, наводя пистолет в грудь Булавина. – Долго я ждал нашей встречи.
– Я не… – задавленно прохрипел тот и смолк.
– О, конечно, – кивнул Кремнев, – вас зовут не Иван Петрович. Я знаю, как вас зовут. Но так вас звали десять лет назад, когда вы отдали приказ похитить мою жену.
– Я не…
– Тьфу, какой у вас однообразный репертуар для интеллектуала. – Кремнев поддел носком ботинка «Закат Европы». – Вижу, вы тянетесь к звонку… Напрасно. Как бы оперативно сюда ни примчались ваши ребята, я успею выстрелить быстрее, нет? Уберите руку. Вот и хорошо… Вы способны что-нибудь нормально воспринимать?
Булавин наклонил голову – точнее, голова его бессильно свесилась на грудь.
– Вот и хорошо, – повторил Кремнев. – Я не убивать вас пришел. Напротив, я принес вам подарок – рукопись Иоганна Гетца.
Вытащив объемистый манускрипт из пакета, Кремнев положил его на стол. В потухших было глазах Булавина зажегся огонек надежды.
– Вы принесли рукопись? В обмен на… Иру Матвееву?
– Ну, не совсем… Иру вам так и так придется освободить. Просто я хочу кое-что рассказать вам об этой рукописи, а заодно о Владимире Сергеевиче Зорине, который, правда, мне известен как Мартов.
– Можно мне выпить? – жалобно попросил Булавин.
– Сделайте одолжение, – Кремнев сам налил Булавину коньяка из стоявшей на столе бутылки. – Только немного, вы мне нужны с ясной головой… Итак, я буду говорить, а вы будете слушать и при необходимости вносить уточнения. Потом я задам ряд вопросов, и если буду удовлетворен ответами, то – как знать! – возможно, оставлю вас
– Да.
– Отлично…
Кремнев уселся напротив Булавина, в грудь которого по-прежнему смотрел ствол пистолета.
– Начнем с вашего эксперимента, – сказал он. – Внушение на расстоянии или как там… Словом, тот, с телепередачей.
– Вы и это знаете?!
– Я многое знаю. Вот показания Калиновой, – он вынул из кармана диктофон, – где она утверждает, что получила от Зорина десять тысяч долларов за фальсификацию результатов эксперимента. Включить?
– Я верю вам, – просипел Булавин, – верю в то, что она так говорит… Но она лжет. Телекомпанию, передачу, время – все выбирал я сам перед началом эксперимента.
– Разве? – Кремнев иронически улыбнулся. – Разве Зорин согласился на первое же ваше предложение?
– Нет… Он по разным причинам… Убедительным… Отверг несколько… А слова выбирал компьютер… Генератор псевдослучайных чисел…
– Ну вот. Теперь понимаете? Их не так-то много, телекомпаний и передач в прямом эфире в определенное время. Зорин просто ждал, пока вы назовете нужную… И компьютер он запрограммировал заранее на те три слова.
Кулаки Булавина сжимались, бледнели и снова разжимались.
– При необходимости, – добавил Кремнев, – можно присовокупить и показания вашей Сивиллы, Зои Арсеньевны Богушевской. Вас провели как мальчишку, Евгений Дмитриевич.
– Проклятье! Но… зачем?
– Вот как раз к этому мы и переходим – зачем… Я видел ваш кабинет, экспонаты, книги. Вы, очевидно, мистически настроенная личность, и всякая чертовщина вам не чужда, так? Не отвечайте, без того понятно. что я прав. А Зорин всячески подогревал вашу веру в сверхъестественную чепуху такими вот лжеэкспериментами. Готовил почву для главной аферы – с книгой Иоганна Гетца.
– Какой аферы?
– Некоторые листы в этой книге подделаны, Евгений Дмитриевич, и очень искусно. Фальшивку разоблачили, вот доказательства… – Кремнев выложил перед Булавиным записи Игоря Зимина. – Полагаю, дело обстояло так. Сам ли Зорин или кто-то из его знакомых обнаружил где-то неизвестную рукопись Гетца – не важно. Но Зорин быстро сообразил, какие выгоды ему сулила эта находка. По его заказу были изготовлены поддельные листы, и он принес книгу вам. Однако вы не так уж легковерны, правда? Ваша вера в чертовщину нуждается в подтверждениях. Чья это была идея – отправить рукопись Стрельникову для экспертизы – ваша или Зорина?
– Моя.
– Ага. А Зорин с готовностью согласился, потому что знал – разоблачить подделку чрезвычайно трудно. Стрельников и не разоблачил ее, это произошло позже, на основании новейших научных данных. Заключение Стрельникова давало Зорину карт-бланш. Отныне, как он думал, вы были у него в руках, безоговорочно доверяя каждому предсказанию Гетца. А чтобы сделать картину совершенной, одно из предсказаний он решил исполнить на ваших глазах и организовал покушение на мэра Нижельска вкупе со взрывом на нефтеперерабатывающем заводе.