Эффект пустоты
Шрифт:
— Послушай, я в Киллине. Приехал искать ее. Я звонил ей несколько часов назад из Ньюкасла, и она ответила. Говорила неразборчиво; думаю, она больна. В доме их нет; соседи говорят, что они исчезли. Похоже, никто в городе не знает, куда они подевались. Я должен найти ее.
— О нет. — Иона в панике. — Я не знаю, но… погоди минутку. Я установила приложение на наши с ней телефоны, чтобы можно было найти ее трубку, когда снова потеряет. Могу попробовать отследить ее с помощью приложения.
— Ты где? Я приеду, и посмотрим вместе.
—
Не знаю. Возможно.
— Подожди секунду. Я активирую приложение и назову тебе направление.
Вскоре Кай прыгает в байк и выезжает из Киллина другим путем. Он едет вокруг озера. Несколько раз останавливается, разговаривает с Ионой, затем едет дальше. Она направляет его по тропе со следами протекторов, совсем не похожей на дорогу, мимо штабелей с бревнами, мимо сваленных деревьев. В конце концов ему приходится слезть с байка, бросить его и идти дальше пешком.
Он снова звонит Ионе.
— Ты уверена, что это здесь? Я в каком-то лесу. Здесь ничего нет. Алло, алло?
Кай ругается. У него разрядился телефон.
— Шэй! Шэй! — выкрикивает он и с досады бьет кулаком в дерево. — Шэй, где ты?
Кай подавляет гнев. Ему нужно найти ее; если не найдет, то не вынесет этого.
Наверное, потому, что не сумел найти меня.
Я должна помочь ему.
29
ШЭЙ
В лучах солнца танцуют разноцветные огни. Звучит музыка листвы, шелестящей на ветерке. Сердце мое отбивает ритм. Под пологом леса копошатся насекомые, в воздухе слышны трели птиц и хлопанье крыльев.
Я умираю.
И знаю об этом.
Меня это больше не пугает. Если мама не боялась, то и я не боюсь. Она ведь ждет меня, правда?
Где-то недалеко слышен — или мне кажется, что слышен — голос. Меня зовет Кай, он выкрикивает мое имя.
Неужели я была настолько глупой шестнадцатилетней девчонкой, что вообразила, будто люблю его?
Нет. Возможно, это было только начало, зарождающееся чувство. То, как он смотрел, и как я отвечала на его взгляд. Как он старался не заплакать. И как не мог справиться с гневом. Все то хорошее и плохое, уживающееся в нем, что нуждалось, я верю, во мне — не меньше, чем я нуждалась в нем. Все это было лишь началом, которое могло перерасти во что-то большее. И, может быть, переросло бы, но теперь я умираю.
Голос снова зовет меня по имени. А потом слышен другой: голос девочки.
Теперь она рядом со мной. Я вижу силуэт, заполненный тьмой. При взгляде на нее у меня отдыхают глаза.
«Шэй, ты должна бороться, — сердито требует она. — Не сдавайся. Он не
— Кто ты? — шепчу я.
Она замирает. Смотрит на меня. «Ты меня слышишь?»
— Да. И вижу. — Прохладная тьма; тень в потоке солнечного света. — Кто ты?
«Я — Келли, сестра Кая».
— Он тебя искал.
«А теперь он ищет тебя. Но ты должна ему помочь. Он не может тебя найти; тебе надо позвать его. Произнести его имя».
Я смутно слышу «Шэй», повторяемое снова и снова.
— Не могу. Слишком занята. Умираю.
«Позови его по имени».
Она настаивает, и я пробую. С Келли я разговаривала еле слышно, шепотом. Голос у меня слабый, охрипший от бездействия. Во рту пересохло.
«Позови его!»
— Кай, — выдавливаю я. Снова шепотом, так что сама едва слышу.
«Громче».
— Кай! — получается чуть громче. И еще раз: — Кай! — Теперь голос немного окреп.
«Продолжай. Кричи! Вспомни о боли и выкрикни ее всю».
— Кай! — На этот раз я вкладываю в крик все силы.
— Шэй? Это ты? Где ты?
Он мне ответил. Это действительно он?
«И еще раз. Кричи еще!»
— Кай! — Должно быть, это сон, жестокий сон. Не мог же он на самом деле отправиться на мои поиски.
Но я снова и снова повторяю его имя:
— Кай! Кай!
— Шэй! — Он уже ближе.
— Кай!
И, наконец, он здесь.
Склоняется надо мной, кладет руку на лоб, гладит мои волосы.
— Шэй!
Он плачет, и я тоже.
30
КЕЛЛИ
Веки у Шэй трепещут и опускаются. Она умирает?
Кай легко касается ее горла, проверяет пульс. Наклоняется ниже, чтобы почувствовать щекой ее дыхание. Сейчас она без сознания или спит. Означает ли это, что Шэй выживет? Другие, если видели меня, то потом очень быстро умирали. Они не засыпали.
Шэй находится в странном убежище, накрытом тентом, и она здесь не одна. Сбоку от нее лежит тело: это женщина. Может, это мать Шэй? Кай мягким движением откидывает волосы с ее лица. Открытые глаза залиты кровью, но на лице нет маски ужаса, как у других.
Кай поднимает тело на руки и выносит.
Я остаюсь с Шэй, смотрю, как она дышит, считаю вдохи; почему-то знаю, что чем больше она сделает вдохов, тем больше шансов, что выживет.
И, в отличие от Кая, размышляю о том, почему мне хочется, чтобы она осталась в живых. В тот день в Эдинбурге она меня так раздражала, словно Кай взвалил на себя лишний груз, который только мешает.