Эффект пустоты
Шрифт:
Я срываюсь с места и бегу в конец парка.
Успеваю сделать десять, двадцать шагов, прежде чем они осознают, что я сбежала. Мысленно подсказываю им неправильное направление — представляю себя выбегающей из центральных ворот парка. Они бегут туда, но потом один из них — лейтенант — разворачивается и смотрит в обратную сторону. Пригибаюсь к земле, мечтая стать невидимой. Я не могу пересечь парк — он заметит меня, пока стоит там. Тогда я проскальзываю в госпитальную палатку сзади и ложусь на кровать.
Натягиваю на голову простыню и притворяюсь
Меня одолевают последние предсмертные видения тех, кто лежал на этой кровати. Не одного и не двух, а многих и многих.
Я прикрываюсь своим щитом, стараясь не чувствовать и не думать.
Медленно текут секунды. Не слышно ни голосов, ни шума шагов; меня ищут где-то в других местах.
Пока.
«Шэй? — шепчет Келли у меня в голове, и я чуть не подпрыгиваю. Она не уехала с Каем? — Они прочесывают окраины парка и главную улицу, а Лиззи пошла заваривать чай. Теперь выбирайся через центральный вход; может быть, они тебя не заметят».
Выглядываю из-под простыни.
Уже почти стемнело. В госпитальной палатке осталось очень, очень мало живых. Никто из них не в состоянии подать сигнал тревоги, даже если захочет.
Крадучись покидаю палатку, стараюсь держаться в тени и бегу к центральным воротам парка.
«Стой! — говорит Келли. — Один из них возвращается».
Я прячусь за низким ограждением садика возле кафе, расположенного недалеко от выхода из парка. Сумею ли я незаметно проскользнуть?
Вряд ли.
Воображаю шум в другой стороне, ближе к мосту, и отправляю эту мысль ему.
Он отворачивается, а я перелезаю через ограду.
Оказывается, я не одна. Чье-то прерывистое дыхание говорит, что здесь еще кто-то прячется.
— Дункан? — шепчу я.
— Ага.
— Ты почему убежал? — Дыхание у него учащенное, но боль прошла. Долго он не протянет.
— Я могу умереть где угодно, зачем это делать там, где не хочется.
«Ш-ш-ш-ш, — шипит Келли. — Он возвращается».
Я замираю. Шаги приближаются, потом проносятся мимо нас.
— Прости, мне нужно идти, — говорю я.
— Не беспокойся. Мне хорошо.
Я замираю в сомнении, потом подползаю к нему ближе и быстро целую в щеку. Когда мои губы касаются его кожи, я чувствую все: он знает, что вот-вот умрет, но счастлив — счастлив, что я подарила ему эту малость.
«Давай, давай!» — торопит Келли.
Выскальзываю из ворот кафе, но потом натыкаюсь на что-то темное; раздается грохот. Замираю.
Шаги. Быстрые шаги; бегут в моем направлении.
Теперь бегу и я. Прятаться больше нет смысла, я изо всех сил несусь по улице.
«Ныряй!» — вопит Келли; я так и делаю. Раздается громкий треск выстрела, и что-то с визгом пролетает у моей головы. Ухо становится горячим, потом мокрым.
«Они
«Да».
Появляется еще один солдат, он приближается с другой стороны. Я подаюсь назад, пригибаюсь к земле, но тут первый преследователь оказывается прямо передо мной с оружием в руках. Он наводит ствол на меня, и я вижу слабый отблеск холодного металла и радугу внутри ствольного канала — колечки жара и струйки пороховых газов, означающих, что секунду назад в меня из этого оружия стреляли. Из уха мне на шею капает кровь. Я каменею, как статуя; я слишком напутана, чтобы придумать что-нибудь.
Все, что я могу — это сдаться. Оставаясь на месте, медленно выпрямляюсь и поднимаю руки.
Но он продолжает целиться. Оружие держит твердо, он взял меня на мушку. Но это же Соединенное Королевство. Это же армия. Он не может… он не… НЕТ…
Шум — замешательство — размытое движение…
Я грубо отлетаю в сторону. Это Дункан? Потом выстрел — и его тело изгибается, забрызганное кровью. Он падает на землю… Все это происходит за секунду, показавшуюся вечностью.
Чувствую шок — свой и Дункана, и боль, волны боли, заливающие его. Смерть от болезни была близка, но эту боль причинила пуля, разорвавшая ему внутренности.
Наклоняюсь над ним, но боль уже ушла. Вместо нее покой. Тело еще теплое, но его больше нет.
Его последние мгновения и мысли звучат у меня в голове: «Ьег«, беги, беги!» И он не раздумывал, просто среагировал — бросился на меня. И спас.
Он умер.
В горле рождается пронзительный крик; ужас и гнев закипают внутри и выплескиваются на того, кто это сделал.
«Беги, Шэй, беги!» все еще звучат во мне мысли Дункана.
Я вскакиваю и бегу.
15
КЕЛЛИ
Бежит она быстро, но и шума от нее слишком много. Бежит наугад, не глядя под ноги, спотыкается и с тяжелым выдохом растягивается на земле.
«Стоп, — говорю я. — Жди здесь, за машиной. Я проверю, где они. Шэй? Ты слышишь?»
Ее глаза смотрят на меня. Она кивает.
— Ждать. Здесь. Слышу, — скорее выдыхает, чем произносит Шэй, но получается все равно очень громко.
«Прости», — думает она, уловив мою мысль.
«Только не высовывайся и не шуми».
Возвращаюсь ко входу в парк. На дороге лежит тело Дункана. Тот, кто в него стрелял, тоже там лежит — спокойно, неподвижно. Что с ним случилось? Он уже собирался выстрелить в Шэй, но тут его тело дернулось, словно в него самого кто-то выстрелил… Но в него никто не стрелял.
Лейтенант и еще двое, приехавшие с ним, стоят там же; потом подбегает Лиззи.