Эфиопские хроники XVIII века
Шрифт:
А 12 тахсаса [256] , в пятницу, восстал на Гондар Тансе Мамо, то бишь глава мятежа, со всеми мятежниками: Тасфа Мамо, Габра Леулем, Матфеем, Агне, Вальда Гиоргисом из Алафа, Сандун Тасфа. И возмутился Илия, оставшись дома и пребывая в Гондаре. Он отказался повиноваться царице Ментевваб и царю Иясу, когда призывали его по приказу шалека Мамо, бэлятен-гета Ефрем, лике Гергис и цераг масаре Мамо. И собрал он всех мятежников, то бишь князей: Клавдия из Алафа, колення Феодора, цасарге [257] Марка, амхарца Давида, Абсади, Вальда Аба, Клавдия и многих чад военных [полков] Бурса и Чафанта и всех дружинников раса Николая. А в этот день встретились у решетки царица Ментевваб и царь Иясу, и призвали эччеге Такла Хайманота и всех сановников и азажей, и приняли от них клятву и присягу и у остальных князей и всех чад военных. А преступили клятву чада Валата Каль — Вальда Гиоргис, Такла Хайманот [и] Завальд — и присоединились к мятежникам. А в 9-м часу в пятницу пошел мятежник Илия со своими мятежниками и встретился с мятежником Тансаэ Мамо в Каха, и вошли они в стан царицы и царя тремя дорогами, чтобы провозгласить указ на Адабабае, захватив барабаны, и войти в дворец царский, чтобы убить царицу Ментевваб и царя Иясу.
256
19 декабря 1732 г.
257
Цасарге, или цасаргуэ, — древний придворный титул, который в XVIII в. носили члены верховного суда. В том, что среди мятежников оказался
А фитаурари Ефрем оградил все врата царицы и царя по порядку, как гласит Писание: «Пойди, народ мой, войди в покои твои и запри за собой двери твои, укройся на мгновение, доколе не пройдет гнев» (Исайя, 26, 20).
А вот князья, которые пребывали с царем и царицей в крепости: дедж-азмач Гераклид, бэлятен-гета Вальда Леуль, бэля-тенгета Ефрем. Это тот фитаурари Ефрем, который поведал царице и царю из преданности, что возмутились эти Тансаэ Мамо и Илия, захватив дружинников Санди Гадле вечером в четверг. И [еще] пребывали там баламбарас Адару, кень-азмач Сэнде, азаж Беньям, азаж Дане, баджеронд Мамо, кантиба Пимен, азаж Гефому, асалафи Мамо, лигаба Вальда Сэлус, аса-лафи Ленсо, шалека Гета Хабта Васан, и Димитрий-египтянин, и ближний его — Димитрий, и все чада воинские. И оставались они в крепости [258] , сражаясь с мятежниками ружьями и копьями, отнимая барабаны. И пришел шалека Чанчо туда, где были мятежники, с [воинами] Танкання, и щитоносцами, и тулама, и Заве, и сражались они битвой великой вплоть до Чафари Меда. И убил асалафи Ленсо [врага] в этот день, и погибло много людей у мятежников. И тогда сломилась сила мятежников, и осуждены они были на смерть первую, пока не приидет великая погибель последняя [259] . И тогда же погиб шалека Чанчо, но смерть его была не погибелью, а жизнью, ибо умер он добровольно, ревнуя о царстве.
258
Имеется в виду дворцовый комплекс в Гондаре, обнесенный стеною, подобно старорусскому кремлю.
259
Имеется в виду гибель душ мятежников, которые будут осуждены на Страшном суде за свой мятеж.
А затем приказали царица и царь баламбарасу Вальде [идти] к дедж-азмачу Варання и сказать: «Вот осуждены мятежники, чтобы стала сила их слаба, как тростник морской; ты же приходи скорее нам на помощь, взяв всех людей джави и людей меча!» Эти же побежденные мятежники и рассеявшиеся, как прах, пошли ночью к Вахни, чтобы свести [оттуда] Езекию-самозванца. И когда шли они дорогою, то захватывали их добро и их уды дружинники царицы и царя. И это — первая победа царицы Ментевваб и царя Иясу, и об этом гласит Писание: «Надежда жизни ни в многочисленности, ни в малочисленности»; и еще гласит: «Не уразумели они во время свое, что будет! Как бы мог один преследовать тысячу и двое прогонять тьму» (Втор. 32, 30). Давид же сказал: «Исполина не защитит великая сила. Вот, око господне над боящимися его» (Пс. 32, 16-18). И вся эта победа была соделана царице Ментевваб и царю Иясу по их богобоязненности.
А в пятницу принесли клятву иереи всех церквей, а в день первой [субботы], 13 тахсаса [260] , встретились в покоях царь и царица, а князья — на Ашава, и держали совет о порядке битвы, и провозгласили указ, гласящий: «Все вы, чада воинские, дружинники знатных женщин, [воины] Танкання, Заве из Баджана, Заве из Вагара, Заве из Самена, воины Заве, тулама и все мусульманские щитоносцы и стрельцы, стройтесь по полкам!» И собрали царь и царица, и князья, и войско зерно, и муку, и мед, и масло, коров и овец, коней и мулов, дрова и траву, и начерпали воды, и наполнили кувшины и горшки, и наварили пива, и медовухи, и всего потребного для плоти. И была печаль великая в доме царском среди князей и войска. А сугубо печалилась царица Ментевваб, и печалилась она не о себе, но о сыне своем Иясу, ибо один он у нее. И печаль ее подобна печали, постигшей богоматерь, когда повелел Ирод убить единственного сына ее. И говорила она: «Неужто увижу я очами своими, как схватят тебя и убьют? Неужто я соделала тебя, о возлюбленный мой и царь мой? Разве я сотворила тебя, а не бог сотворил тебя во чреве моем? Как сказал Давид, отец твой [261] : "От чрева матери моей ты-бог мой" (Пс. 21, 11)». И матерь ее, вейзаро Энкойе, рыдала вместе с нею, и возливала слезы к небу, и проливала на землю, как воду.
260
20 декабря 1732 г.
261
Имеется в виду ветхозаветный Давид.
14 тахсаса, в воскресенье, встретились у решетки царь и царица, а князья были на Ашава. И держали они совет, говоря: «Идти ли абагазу [262] на мятежников или оставаться [здесь]?» Половина говорила: «Идти», а полошша говорила: «Не идти». И пришли на совет все князья к царице, и сказала она всем князьям: «Зачем выходить абагазу со многими полками на этих мятежников Тансаэ Мамо и Илию? Знаю я, что делать, но не пришло еще время для того дела, которое я явлю вам. А что до того, что пошли эти мятежники к Вахни, то, как вам кажется, что они сделают? Я — царица Ментевваб, так неужто я не знаю людей? Да не покажется вам, князья, что я [просто] женщина! Если я и стала женщиной от природы, то я — муж из мужей по дару своему, полученному от бога и внизу и вверху. Как сказал апостол Иаков, брат господен: "Всякое деяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше"!» (Иак. 1, 17). Это говорила она, покуда не придут на помощь верные царству люди меча с [полками] Йельмана и Денса, с [воинами] джави и Дамота, с [воинами] Мачакаля и Гафата и покуда не придут все люди Годжама, то бишь басо, либан, дарабе, энамай, даген, будана, шабаль, баранта, йенач, [полк] Сэлтан Айле, энасе и Энабэсе, ибо все они — родичи по плоти царице Ментевваб со стороны матери ее, государыни Сабла Вангель, матери государя Мины [263] . На том и порешили.
262
Абагаз — временное звание военачальника, посылаемого для выполнения отдельной самостоятельной боевой задачи. По выполнении ее и присоединении к остальному войску этот военачальник переставал называться абагазом. Примерную аналогию абагазу можно видеть в старорусском воеводе. Когда в поход посылались многочисленные полки, то их начальник назывался «великим абагазом». В русском переводе здесь это передается словами «великий воевода».
263
Имеется в виду эфиопский царь Мина (1559-1563).
В это время призвали они абуну и эччеге и повелели шале-ка Иову принести образ «в терновом венце» [264] , и принес он его. И оказали царица и царь всем князьям и войску, иереям и сановникам суда, щитоносцам и стрельцам, [воинам] тронного зала и «дома Льва» и всем полкам, что были в крепости: Заве из Баджана и Вагара, Заве из Самена, воинам Заве, Заве Танкання, и заложникам [265] меча: Санди Дима, Санди Гадле, Маки, Буная: «Поклонитесь нам, что не отложитесь от нас!», ибо всякое дело клятвой венчается [266] . И встал шалека Иов посреди них, держа образ в терновом венце господа нашего Иисуса Христа, и принесли они клятву, говоря: «Коль отойдем мы от благословения царицы и царя, да уничтожит нас образ в терновом венце господа нашего. Иисуса Христа, ему же слава, дабы не уклониться нам от них ни вправо, ни влево, ни в смерти, ни в жизни!» И не только эту клятву приняли они,
264
Эта икона Христа в терновом венце, называемая эфиопами «образ ударения по главе его», — самая почитаемая в Эфиопии. По поверью, она была написана самим евангелистом Лукою в Иерусалиме, откуда была привезена в Аксум, а затем в Гондар. На самом деле это икона европейской (предположительно венецианской) работы. Ее история и влияние ее на развитие эфиопской иконописи подробно разобраны в работах С. Хойнацкого.
265
Это мссто в тексте буквально означает: «меча, связанные рукою его». И. Гвиди переводит это как «меча, приглашенные им» и ставит знак вопроса. Мне представляется, что здесь имеются в виду заложники, взятые у оромского племени меча, союзников царских, и жившие в Гондаре.
266
Это еще один пример того, как библейская цитата [«Люди клянутся высшим, и клятва во удостоверение оканчивает всякий спор их» (Евр. 6, 16)] превращается в народную пословицу. Эта пословица не как цитата, а именно как пословица встречается и в «Истории» царя Сарца Денгеля [16, с. 87].
267
Имя Бабса встречается в тексте и в ином варианте: Бабес.
А в тот день, воскресенье, свели эти мятежники с Вахни Езекию-самозванца, соединившись в беззаконии с двумя изменниками: Кириллом, который был азажем Вахни, и Нэвая Селласе, которому поручили царица Ментевваб и царь Иясу, положившись на него, охранять гору Вахни с полком тулама. А этот Нэвая Селласе, придя в землю Вахни, изолгал свои речи и сказал: «Успокоился государь Иясу, и решили князья свести Езекию. Я же пришел с этим повелением». И такой ложью свел он Езекию с горы Вахни, чтобы воцарить его. Таков был грех великий этих беззаконников, Кирилла и Нэвая Селласе, что не изгладится он во веки веков. И присоединились к ним в измене Юст, Илия, Гераклий, что был назначен прежде расой, и тигреец Рэтуэ, что был назначен прежде пашой, [и] Вальваджо, назначенный лика маквасом.
15 тахсаса, в понедельник, собирали князья провизию, и призвали царица Ментевваб и царь Иясу сановников: лике Гергиса, лике Бета Кэсоса, лике За-Гиоргиса и четырех азажей: азажа Такла Хайманота, азажа Феодора, азажа Батре, азажа Вальда Гиоргиса, сына азажа Георгия, и ввели их в дабаль бет [дворца] Гемб. А 16-го на рассвете, во вторник, учинили грабеж дружинники дедж-азмача Гераклида всему добру: парче, коврам, мечам, и не оставили ничего, кроме самого [дворца] Гемб, [и то потому, что его] невозможно [унести], и ушли к мятежникам, Герма Сиону и Иоакиму, забрав всех людей Вагара. И в этот день ушли дружинники баламбараса Адару, что были в крепости. В это время призвали царица и царь эччеге Такла Хайманота, чтобы поведать ему о своем притеснении, что учинили над ними беззаконники. И расска зала государыня Ментевваб о своем притеснении и сказала: «Прежде они воцарили сына моего, когда их не просили воцарять его, а ныне, когда дорос он и до коня, и до копья, вот [хотят] убить его в мятеже, когда не сделал он им никакого зла, но назначал [их на должности] и кормил их. Ныне же не забудь меня в молитве твоей, дабы не оставил бог суда своего, коим судил он Голиафа и Сеннахирима!» И, выслушав, опечалился весьма эччеге и ушел в дом свой в печали. И были заперты двери царя, чтобы не отворили их силою.
В этот день вошли мятежники в Каха, взяв с собою самозванца по имени Езекия. И изготовились князья к битве на Макабабия и выстроились по местам своим. И встали бэлятен-гета Ефрем и кень-азмач Сенье у ворот Жан Такаль, ворот Таресамба, ворот Мадаб бет и ворот царской ризницы [268] со всеми Заве из Баджана [и] присными агафари Такла Хайманота, агафари Вале, Юста, эдуга Гезань, Гераклия, Кэмкэм Мамо, сына Такла Хайманота, Батра Хайля, Байкеданя, Ио-акима. Одни держали кремневые ружья: Такаете, Вальда Селласе, Завальд Мошо, Тавальд, Давид Фанта. И были с ними воины Заве с агафари Исакором. И повелели царица Ментевваб и царь Иясу кень-азмачу Айя [отправиться] к дедж-азмачу Варання. И нашел он его идущим по дороге, и были [с ним] Танкання, и тулама, и все стрельцы со своими воеводами: шалека Гета, агафари Абали, За-Сэлусом, Вальда Киросом, Вальда Микаэлем, Набийя Леулем, Сион Тэхуном, Сисиннием, Сэну, Кень Ларасу, Сафиу, Акала Маскалем, Дока Сари Айеле, Фанта, сын Давида, стрельцы из кремневых ружей: Касо, За-Гиоргис, Клавдий, За-Микаэль. И был Целата Кэсос Мамо с 15 стрельцами-стражниками Аданагер, и были с ними Дач Кенфа Маскаль, Аболь Зого, Иоанн, За-Гиоргис, Вальда Гиоргис, Кидану, Цота, Сэле, Такле, Хэляве Малакот, Кидана Вальд, Завальда Марьям, Ацке Байнас, Малька Селласе, Сэдате, Анесте, Зэкро, Эльфейос, Исайя, Калеб. И были там дружинники баламбараса Адару — все чада воинские, [стражи] врат Таресамба. И встал бэлятен-гета Вальда Леуль у «голубиных ворот» и «ворот поминовения» со своими дружинниками могучими и тулама. И встал дедж-азмач Гераклид у ворот Куальхи и ворот [церкви] Ацацаме святого Михаила вместе с азажем Гефому и вместе с чадами воинскими: Гера, Вальда Гиоргисом, пашою Люле, Кенфа Габриэлем, сыном баджеронда Клавдия, Вальда Амлаком из Карода и всеми дружинниками своими и стрельцами. И встали фитаурари [269] и баламбарас Адару, и азаж Беньям, Хабт Бавасан у Адапа-гера и у [перехода] «радуга», [ведущему в церковь] Руфаила с дружинниками своими стрельцами. И встали щитоносцы с военачальником своим шалека Ленчо у «золотых палат» на Аданагере. Этими щитоносцами были присные Комбе Дамо, присные Эльфейоса Дама, Адара Гиоргиса, сына Нагаси. А на Шашана — тулама из Седа со своим военачальником Гунча.
268
Царская ризница — особое строение при царском дворе или особый шатер в походном царском стане к северу от царского шатра. Там находилась походная церковь богоматери, там же хранились и парадные одеяния царя, отчего эта церковь и называлась царской ризницей. Это смешение двух разных функций, видимо, чувствовали и сами эфиопы. Во всяком случае, в одной из редакций «Краткой хроники», изданной И. Гвиди, имеется одно явно легендарное объяснение этому обстоятельству: когда царь Амда Сион (1314-1344) в гневе велел бичевать одного монаха, обличавшего его, «когда бичевали его, то там, где пролилась его кровь, вспыхнул огонь и сжег царски» шатер и весь стан. Сжег и все церкви, кроме одной... И так как уцелела эта церковь, то поместили в ней все имущество и все одеяния царя: плащи, ризы и рубашки. Поэтому и называется она царской ризницей» [37, с. 359]. И в гондарском дворцовом комплексе церковь царской ризницы (уже не шатер, а каменный храм) располагалась в северной части, и северные ворота получили от нее свое название.
269
В тексте имя этого фитаурари отсутствует.
И встали у башни казначейской баджеронд Мамо и кантиба Пимен с египтянами Димитрием и Георгием [270] . И пребывал с ними Кэсаде, и были с ними Заве из Самена. И встал абето Зена Габриэль, сын баджеронда Клавдия, у «дома Льва» с дружинниками баламбараса Адару, присными бальдераса [271] Исайи и многими его стрельцами. И встали у башни Айкаль баламбарас Айкаль, бальдерас Дане, бальдерас. Реда, бальдерас Ацме, бальдерас Адару, бальдерас Вальда Малакот, конюх царский Дари Хон, конюх мулов Адару. Там был Гарадо Мамо, которого поломал слон и которого внесли в царский замок на носилках.
270
Это те самые египетские мастера Димитрий и Георгий, которые построили в 1726 г. барку на о-ве Бергида для царя Бакаффы. Описание этого события имеется в «Истории царя Бакаффы» [17, с. 322– 324].
271
Бальдерас — титул обер-шталмейстера эфиопского двора.