Эфиопские хроники XVIII века
Шрифт:
Глава 32. В 7232 году [от сотворения] мира, год Иоанна, лунная эпакта 1, труб 29, на 3-й [день] лунный и 1-й солнечный начался месяц маскарам в четверг. 27-го [дня] месяца маскарама, в день праздника спасителя мира, во вторник, умерла вейзаро Валата Эсраэль и была погребена в церкви бога отца вседержителя, что выстроила она в земле Цада.
Перекрещу лоб мой, встану во имя отца и сына и святого духа, единого бога, и скажу: благословен господь бог отцов наших, славный и вышний вовек, и благословенно имя славы его святое, давшего нам уста и язык, дабы вещать и не быть немым. Кабы не дал он сих орудий, какими устами и каким языком повествовать нам о величии царства царя царей Иясу и царицы Ментевваб? Но да возвеличится имя божие. Аминь.
Вот начинаю я писать историю царствования царя царей Адьям Сагада, по благодати божией названного Иясу, и добродетелей матери его, царицы нашей Берхан Могаса, по благодати божией названной Валата Гиоргие, ибо она учила сына своего с малолетства до возмужания закону
И дабы на веру сию он уповал твердо и на деяния ее, то бишь к богу любовь всем помышлением своим и всею силою, — такова была первая заповедь ее великая. А вторая заповедь, дабы любить ближнего как себя, ибо на этих двух заповедях зиждется закон [Моисеев] и пророки. И этим заповедям учила она, и сама соблюдала, а не делала, как книжники и фарисеи, ибо те учили, а сами не делали, и навязывали бремя великое и тяжкое и возлагали его на плечи других, а сами и пальцем не касались до бремени того и всякое дело делали лишь для глаз людских. Сия же царица Берхан Могаса, после того как сделает всякие дела, делала вид, что и не делала ничего, ибо ведала, что сказал господь наш Иисус Христос в Евангелии святом: «Когда исполните все поведенное вам, говорите: "мы рабы ничего не стоющие"» (Лук. 17, 10). И того ради творила она всякое дело втайне, ибо не любила похвал пустых, но желала праведности.
Возвратимся же. А затем, после того как победили царь царей Адьям Сагад и царица Берхан Могаса всех мятежников с помощью владычицы нашей Марии, изгнанной в Квесквам от лица Ирода, беззаконного и проклятого, быстрого ногами на пролитие крови (ср. Рим. 3, 15), посетила их мысль духовная и ревность божественная, как гласит Писание: «Ревнуйте о дарах больших» (I Кор. 12, 31), на 2-й год и 8-й месяц как воцарились они [325] , в год евангелиста Матфея. В [год] этого евангелиста совпала пасха с воплощением.
325
Здесь историограф возвращается к событиям 1733 г., предшествовавшим мятежу Тансаэ Мамо.
Начался миязия во вторник. 3-го [326] , в четверг, был назначен акабэ-саатом Вальда Хайманот. И советовались они и говорили: «Что воздадим господу за все, что он сделал нам?» (ср. Пс. 115, 3). И сказала матерь его, царица наша Ментевваб: «Возведем храм, что начали до войны мятежников». И когда услышал это сын ее, царь царей Иясу, возрадовался весьма, и понравилась ему эта речь. И сказал он: «Да будет, как ты сказала». И когда сказал он ей это, сказала она сыну своему: «Благословение отца и сына и святого духа и благословение владычицы нашей Марии-богородицы да почиет на тебе!» И еще сказала она: «Да будет благословен сей день, когда задумала я почтить память изгнания владычицы нашей Марии, что было на горе Квесквамской, ибо я прежде давала обет об этом. А ныне да будешь ты благословен благословением грудей и чрева, о сын мой и царь мой, ибо твое желание — мое желание, и бог да исполнит тебе желание твое, аминь!».
326
9 апреля 1733 г.
Глава 33. А 5 миязия, в день первой субботы, призвали царица Ментевваб и царь Иясу цераг масаре Езекию и повелели ему [идти] к абуне Христодулу, митрополиту Эфиопскому. И пошел цераг масаре Езекия, взяв табот. И благословил абуна Христодул этот табот владычицы нашей Марии, то бишь табот Квесквамский, по обычаю отцов наших, митрополитов Египта. А 6-го [дня] месяца мармуда, то бишь миязия, в день воскресный, собрали царь Адьям Сагад и царица Берхан Могаса князей и все войско и призвали абуну и эччеге со всеми сановниками церкви и со всеми сановниками и азажами, вершащими суд дома государева. И пошел царь в верхний Гондар с матерью своей, царицей, следуя по чину царскому со знаменами и барабанами. И прибыл он к тому месту, что упоминали мы прежде. И принесли табот владычицы нашей Марии из дома абуны Христодула иереи и диаконы с начальником своим, цераг масаре Езекией, украшенным одеянием сана своего, что пожаловали ему царь и царица, то бишь бурнусом с оторочкою. А то священство было украшено одеяниями священническими разноцветными, одни из парчи, другие из шелка: зеленого, переливчатого, тафты белой и тафты красной многоразличной. Их цвет словами не опишешь, разве что своими глазами увидишь. И держали эти священники
И прибыл сей табот на место, и встали все иереи и сановники с абуной и эччеге Такла Хайманотом и акабэ-саатом Вальда Хайманотом. И взял крест эччеге Такла Хайманот и запел гимн, то бишь мельтан [327] , подобающий сему таботу: «Сие свершилось по воле божисй, все, что свершилось! Ты же, табот, откуда бы ни пришел и куда бы ни шел, будь нам спасением, табот, закон царя великого!» И внимали все этому гимну, и восклицали под барабан и сестру, и дули в рога, и была радость великая в этот день. И тогда возложил на царя табот владычицы нашей Марии эччеге Такла Хайманот, и понес его царь и внес этот табот в церковь малую, то бишь часовню. И тотчас вошло жертвоприношение в церковь, и отслужил литургию абуна Христодул с иереями, а после окончания литургии причастился царь св. тайн сего жертвоприношения святого, ибо был он весь чист, как гласит Писание: «Святое — святым». И матерь его, царица, причастилась, стоя в месте, отведенном для женщин. А она не была подобна [простым] женщинам, ибо весьма далека была от нрава природы женской.
327
Мельтан — это особый гимн, где один и тот же текст повторяется несколько раз с различным мелодическим рисунком.
И с этого дня труждалась над возведением сей церкви царица Валата Гиоргис и не давала сна очам своим, а веждам дремания (ср. Пс. 131, 4). И повелела она тогдашним стольникам [328] , азажу Такла Хайманоту, азажу Кириаку, азажу Ма-мо, азажу Набуте и начальнику плотников баджеронду Исайе не отлучаться от строительства сего здания. И заложили эти мастера основание церкви, прокопав землю глубоко. Длина святилища была 12 локтей, а длина алтаря 10 локтей, а размеры длины места для песнопений священников 8 локтей. И начали возводить ее всю из кирпичей, что с известкою. И велела она собрать всякого дерева, большого и красивого, на потребу здания.
328
Как «стольники» здесь переведено выражение «заведующие пирами». Кстати, подобные строительные поручения были не в новинку для стольников: когда в 1726 г. царь Бакаффа решил соорудить для себя барку, то строительством занимались два египетских мастера, Димитрий и Георгий, под присмотром стольника Ираклия, заведующего «медушней, а также яствами и питием» [17, с. 322].
И сия царица труждалась одна со рвением сердечным и с верою, и никто не помогал ей в этом деле, как помогал Хирам, царь Тира, Соломону, царю Израиля, с деревьями кедровыми, и с деревьями кипарисовыми, и с людьми Сидоны, которые знали, как тесать дерево. Еще у Соломона было 70 000 носящих тяжести и 80 000 каменосеков в горах кроме 307 начальников, доставленных Соломоном (ср. III Книга царств 5, 15-16). Он заготовлял дерево и камни 3 года, а сия же царица Берхан Могаса с немногими людьми принялась строить церковь владычицы нашей Марии-богородицы 'пречистой.
А число врат в сей церкви восемь и окон восемь; и велела она сделать семь крылец из дерева прекрасного к восьми вратам и восьми окнам. А еще велела она сделать 12 маковок по углам семи крылец, что подводили к каждому входу. Таково было устройство семи врат и восьми окон: посреди четырех ворот установила она четыре столпа четыреугольных, соединенных между собою балками изогнутыми деревянными, цветом подобными радуге; и каждая дверь с двумя створками на петлях двух. Таково было устройство семи врат и восьми окон и трех врат святилища: сделали для трех врат [по крыльцу] с шестью ступенями в каждом, и для одних врат святилища [по двери] с двумя створками на двух петлях, и так же для двух [других] врат святилища. И для косяков святилища наверху сделали подвески из золота, и серебра, и фарфора, и тканей красных. А свод потолка дома изнутри облекли облачениями разноцветными многими: были шелка красного, были шелка белого, были шелка темного, подобного небесному. А снаружи кровлю святилища, чтобы не видно было травы [кровли], облекли облачениями красными, пылающими как огонь, так что говорили все взиравшие издалека: «Уж не горит ли Дабра Цахай? Что случилось?» А поверх этого красного облачения велела она приделать 380 зерцал, и от блеска тех зерцал заболевали многие из людей столицы болезнью сильной, называемой горячкой, ибо сияли они и сверкали, как сияние луны зимней [329] . А по краям этого облачения велела она приделать 600 крюков, чтобы удерживали они его от духовения восьми ветров, что дуют днем и ночью без отдыха.
329
См. коммент. 145. В Эфиопии существует поверье, что человек, долгое время смотревший на блики от яркого солнца или луны, рискует заболеть горячкой. Видимо, цель этого сомнительного утверждения царского историографа, что «заболевали многие из людей столицы», одна — подчеркнуть блеск построенного храма.