Ефрейтор Икс
Шрифт:
– Ково-о?! – парень неподдельно изумился. – Не было приказа тебя топить…
Павел резко вывернул потенциометр до уже испробованного тока. Послушав вопль секунды три, вывел на ноль. По лицу парня уже текли слезы.
– Не надо больше… – прохлюпал он рассолодевшимися губами. – Я правду говорю… Ты на себе испытай, садист долбанный… Когда тебя утопить пытались?
– Во вторник…
– Ну вот, а следить за тобой мы начали только в среду.
– Да-а?! – изумился Павел. – Все чудесатее и чудесатее… – пробормотал он задумчиво. – В каком агентстве пашешь?
– "Беркут"…
– Да-а…
Взяв со стола тетрадь, Павел приготовился записывать. Парень диктовал старательно, повторил два раза, электризоваться ему явно больше не хотелось.
Заперев дверь на ключ, Павел пошел в школу. Вахтерша скучала у стола, видимо вязания закончились, а на новые книги денег не было. Взяв трубку, Павел набрал номер. Трубку взяли сразу же, после первого гудка, довольно приятный мужской голос произнес:
– Я вас слушаю.
– Вениамин Аркадич? – светским тоном осведомился Павел.
– Да-да, я вас слушаю… – уже нетерпеливо поторопил голос.
Павел выдал то, что ему первым пришло на ум:
– Это вас беспокоит Андрей Андреич, из департамента недвижимости. Вы не могли бы подослать своего бухгалтера? Тут возникли кое-какие неясности с договором…
– Да-да, разумеется… Когда?
– Можете не торопиться, до понедельника, я думаю, дотерпит. В двадцать первую комнату…
– Хорошо…
– Тогда до свидания…
Павел положил трубку. Ловко проверил клиента. Проверять, откуда звонили, вряд ли он станет, дело-то рутинное, такие вопросики каждый день возникают. Вернувшись в бассейн, Павел оглядел Люську. Она курила, задумчиво созерцая, пострадавшие от гестаповских методов прелести пленника. Какие мысли бродили в ее голове, одному черту известно. Павел сел за стол, задумчиво уставился на пленника. По идее, отпускать надо… Или, Димыча позвать, да еще поговорить толком?..
Люська вдруг бросила окурок в консервную банку, встала перед пленником, и принялась медленно, с блядской улыбочкой, стягивать тесемку с плеча. Стянула. Лифчика на ней как всегда не было. Черный в электрическом свете крупный сосок упруго торчал, нацелившись на пленника. Тот оторопело смотрел на Люську, а та еще принялась с садистской неторопливостью приподнимать подол с одной стороны. Задрала до самых узеньких черных плавок. И естество пленника не выдержало, встало торчком, он задергался, вскрикнул хрипло:
– Прекрати, с-сука!..
Люська взяла со стола линейку, смерила, презрительно скривила губки:
– Фи… Всего тринадцать сантиметров… – повернулась к Павлу, сообщила: – Против твоих восемнадцати не пляшут…
– Семнадцати… – проворчал он хмуро.
Павел смотрел на нее без особых эмоций. Да-а, Люська – это нечто… Однако, титька торчит, как и раньше… Наверное, все же, не рожала…
– Ладно, хватит цирка… – проговорил Павел, подходя к пленнику, и выдергивая нож из ножен.
Глаза у парня от ужаса готовы были выпрыгнуть из орбит. Хоть он и уверял себя, что Павел его ни за что не убьет, но в глубине
– Ну, чего ты, как институтка… А еще частный сыскарь и охранник…
Подойдя к раковине, Павел налил стакан воды, протянул парню:
– На, приди в себя…
Парень взял стакан, и чуть не расплескал половину, так у него тряслись руки. Выхлебав воду двумя глотками, принялся застегивать штаны, спросил, не поднимая глаз:
– Ты что, и правда, в крутой конторе пахал?
– А ты как полагаешь? Могут ли у простого слесарюги в корешах ходить майор с подполковником? Ты вот что, парень, прости уж меня. Такие игры. Я ж тебе особого урона не нанес, верно? Всего-то и было, вольт двенадцать…
– Да ну! Не звезди! Двенадцать…
– Точно тебе говорю. При тридцати шести у тебя бы яйца зажарились, а так произошла хорошая стимуляция половой активности. Ты сегодня всю ночь со своей бабы не слезешь, потом мне спасибо будешь говорить. И еще, кончай это дело, топать за мной. Надоели вы мне. Я ведь уже обиделся, а потому теперь буду мочить при каждом удобном случае. Родная шкура, понимаешь, не стоит того жалованья, которое ты в своей конторе получаешь. А вписались вы в тухлое дело, мои кореша менты в обиду меня не дадут, да и я тоже не подарочек…
Парень промолчал. Поднялся со стула и пошел к двери, ноги у него все еще подгибались, и он заметно пошатывался.
Люська протянула мечтательно:
– Паша, как с тобой, однако интере-есно…
– Да и мне было тебя приятно трахать. Вот только если бы ты нервы не мотала…
– Паша, честное слово, больше не буду!..
– Свежо предание… Кстати, мне Бакшеев сказал, будто ты зимой родила?..
– Ага… – безмятежно обронила она. – Девочку… На тебя похожа…
– Чего-о?! Шутки у тебя идиотские… Да и дурдом давно по тебе плачет… Пошли, пока сюда не наехали крутые ребята с автоматами…
Павел запер дверь, огляделся; топтуна нигде не было видно. Наверное, побежал жаловаться шефу, на то, как с ним гнусно обошелся клиент. Павел мимоходом подумал, что тепловой узел – идеальная позиция для обороны: окон нет, выключи свет и бей на выбор на фоне освещенной двери. Надо будет только к шкафу прислонить несколько стальных листов. В машинном отделении валяются, видимо остались со времен строительства бассейна. Хорошее железо, десять миллиметров толщиной, даже СВД вряд ли прошибет, и даже в упор.
Обойдя здание, они вошли в школу. Люська не проявляла ни малейшего желания откланяться, видимо все еще надеялась, что Павел сжалится и трахнет. Но Павлу было жутко противно; надо же, и старый хрыч Кок отметился… Увидев Павла, вахтерша просияла:
– Паша, посиди, пожалуйста, минут десять, я в магазин сбегаю, что-то есть захотелось, сил нет, а сидеть еще долго…
– Да ради Бога! – воскликнул Павел, обрадовавшись, что так кстати она проголодалась.
Только вахтерша скрылась за дверью, Павел накрутил номер охранно-киллерской конторы. На сей раз трубку взяли не сразу, примерно после десятого гудка послышался знакомый, но теперь жутко раздраженный голос: