Егерь: заповедник
Шрифт:
— Хорошо, — наконец, кивает он.
Открывает дверцу холодильника и убирает жир туда.
Потом посмотрел на меня.
— Все будет хорошо, Андрей. Помни про наш уговор. Никому ничего не рассказывать.
— Помню, — говорю я.
* * *
Вернувшись домой, я гружу готовые аншлаги в машину. Длинные стойки не помещаются в кузов, приходится подвязать брезентовый верх и оставить борт открытым. Гаишникам это,
— Андрей Иванович, возьмешь меня с собой? — спрашивает Беглов. — Хочу попробовать Нохой в лесу. Вдруг она, и вправду, сможет искать грибы?
— Поехали, Владимир Вениаминович, — усмехаюсь я.
— Только ты своих собак не бери, ладно? — просил Беглов. — А то Нохой их боится.
Умные псы уже нетерпеливо прыгают в вольере — видят, что я собираюсь, и надеются побегать по лесу.
— В другой раз, — говорю я им.
Наливаю собакам в миски свежей воды. Бойкий не упускает момент — ставит мощные лапы мне на грудь и лижет в нос длинным розовым языком, нетерпеливо скуля.
Я треплю пса по мощному загривку.
— В другой раз. Завтра возьму вас с собой.
Владимир Вениаминович выводит из дома Нохой на поводке — для этого ему пришлось силой вытаскивать собаку из-под кровати.
— Ничего, — успокаивает он сам себя. — Привыкнет.
Я с сомнением качаю головой. Пугливые собаки переучиваются с большим трудом. Случается, хороших молодых псов бракуют потому, что они боятся выстрелов и не могут работать. Бывает, собака боится зверя и не идет на него. А может от страха и кинуться к хозяину, ища защиты. И собьет с ног как раз в момент выстрела.
Беглов угадывает мои сомнения.
— Ну, мне с ней не охотиться, — оправдывает он Нохой. — Может, и пригодится — грибы искать. Все же, шаманы так говорили.
Но уверенности в его голосе нет.
Я бросаю в кузов штыковую лопату и топор.
— Сядь сзади, Владимир Вениаминович, — прошу я Беглова. — Придержи аншлаги, чтобы не выпали на кочках.
Глава 16
Я еду не спеша, стараясь, чтобы машину не трясло на ухабах. Недавние дожди смыли с дороги песок, и кое-где наружу торчат гладкие большие булыжники. Их приходится объезжать, чтобы не влететь подвеской.
Я останавливаю машину у расстрелянного аншлага.
— Ничего себе, — говорит Беглов. — Кто это так позабавился?
Сквозь дыры в железе просвечивает солнце.
Я пожимаю плечами.
— Не знаю. Поймал бы — руки бы оторвал.
Берусь за стойку аншлага, расшатываю его и выдергиваю ее из земли. Стойка еще крепкая, но вверху ее порядком измочалила дробь.
— Нохой! — зовет Владимир Вениаминович. — Идем!
Он вытаскивает собаку из машины. Ошейник не снимает и поводок тоже не отстегивает.
—
— Далеко не ходите, — предупреждаю я. — Мне нужно минут двадцать. Потом поедем к следующему аншлагу.
— Хорошо, — кивает Беглов. — Мы тут рядышком пройдемся, по краю леса.
— Я посигналю, когда закончу.
Владимир Вениаминович и Нохой скрываются в лесу.
— Ищи, ищи, — приговаривает Беглов.
Нохой с равнодушным видом трусит рядом с ним. Искать она ничего не собирается, ее вообще не интересует лес.
Усмехнувшись, я берусь за лопату. Срезаю верхний слой дерна, потом отбросываю в сторону мелкий, слежавшийся лесной песок.
Выкопав яму по колено глубиной, втыкаю в нее стойку нового аншлага и закапываю, утаптывая землю ногами. Когда стойка встает прочно, берусь за края аншлага и разворачиваю его к дороге. Отхожу на несколько шагов, смотрю — яркий аншлаг отлично видно с дороги.
Хорошая мишень для очередных стрелков!
Ну, и черт с ними.
Такая у меня работа, тут ничего не поделать.
Я до конца засыпаю яму песком и тщательно трамбую. В лесу стоит тишина, которую подчеркивает еле слышное гудение мотора — где-то далеко едет машина.
Я прикидываю по времени — скорее всего, это в магазин везут свежие продукты. Надо заглянуть, прикупить вкусностей.
Пестрый дятел вспархивает на сосну. Цепляется когтями за кору, примеряется, и давай работать клювом, как пулеметчик. Далеко по лесу разносится дробный стук.
Звук мотора приближается. Дятел еще стучит по дереву, соревнуясь с ним. Потом достает своим длинным языком вкусную личинку, которая пряталась под корой. Крутит головой и улетает глубже в лес.
Мимо меня, стреляя выхлопной трубой, проезжает фургон. Точно, повезли продукты.
Водитель приветливо машет рукой — он знает меня в лицо. Я отвечаю ему тем же.
Кажется, водитель живет в Киселево? Может, он знает Кольку Симонова?
Фургон проезжает. Я стою еще минуту, глядя ему вслед. Потом иду к своей машине, чтобы посигналить Беглову.
И вдруг лес взрывается яростным собачьим лаем. Собака не просто лает — она ревет, рыча и захлебываясь от злости и азарта. С таким остервенением матерые псы работают по крупному зверю.
Судя по визгливому тембру, это Нохой. А кто еще? Лай раздается в двухстах метрах от дороги — далеко успел уйти Владимир Вениаминович.
— Нохой! — слышу я голос Беглова. — Стой!
Судя по звукам, лай приближается. Собака кого-то гонит прямо к дороге. Трещат ветки, и я слышу короткое резкое хрюканье.
Кабаны!
Небольшое стадо кабанов выбегает на дорогу. Впереди бежит свинья, за ней торопливо перебирают копытами четыре поросенка.
Свинья замечает меня и тревожно хрюкает.