Его девственница
Шрифт:
Кризис среднего возраста.
Пикетировал нашу свадьбу.
Не тронул бы ее даже десятифутовым шестом.
Гейб — самый преданный человек, которого я знаю.
Я набираю скорость, пытаясь заглушить чертовы мысли, которые приходят быстрее, чем я бегу.
Кризис среднего возраста.
Едва ли совершеннолетняя.
Непристойные
Я бегу до тех пор, пока желание проблеваться не становится непреодолимым. Бегу до тех пор, пока не начинаю задыхаться, и мне приходится остановиться на обочине дороги, складываясь пополам, потому что меня тошнит. Я стою, задыхаясь, но мысли все еще не уходят.
Мне нужно остановиться, пока это не зашло куда-либо дальше.
Еще есть время остановиться. Я еще не прошел весь путь с Пьюрити. Я не лишил ее девственности.
Она бы отдала ее тебе. Она даст тебе все, о чем бы ты ни попросил.
Ты уже сказал ей, что заберешь все. И ты сделал все, разве что не переспал с ней. Будет ли трахнуть ее действительно плохо?
Это было бы совсем не плохо. Это было бы потрясающе.
Из всех людей в мире, я думал, что мой брат поймет меня. Он всегда был моим лучшим другом. Он знает, что я не подонок. Знает, что я не стал бы использовать молодую девушку в своих интересах. Но, к сожалению, даже Нейт, который знает меня лучше, чем кто-либо еще, видит все в ином свете.
Я знаю, что это неуместно и непрофессионально, но я пытался убедить себя, что это нормально.
Мне нужно остановиться, прежде чем это зайдет дальше, прежде чем я сделаю что-то, чего не смогу вернуть. Остановиться будет правильно.
В понедельник я избегал Пьюрити. Когда она написала мне в тот день, прося поработать над домашним заданием у меня дома, эта просьба чуть ли не подкосила меня, но я заставил себя проигнорировать сообщение. Когда она написала мне во вторник, спрашивая, все ли в порядке, я ощутил вину за то, что заставляю ее думать, что я мудак. Я быстро отправил ей ответ: «сегодня вечером занят, увидимся завтра на уроке», и почувствовал себя полным хреном.
В последний раз, когда я видел ее, я сказал ей, что она моя грязная маленькая девочка.
Теперь я обращался с ней, как с грязным маленьким секретом.
Она заслуживает большего, чем пошлый роман с ее профессором в колледже, большего, чем встречаться тайком, большего, чем сосать мой член, сидя под столом. Она должна встречаться с кем-то ее возраста, с кем-то, кто сможет принять ее и относится к ней как к чему-то лучшему, чем маленький грязный секрет.
Для нее было бы лучше прекратить все это. Следует поступить благородно, точно.
Завтра поговорю с ней.
Я
– Что-то не так?
– Потому что я занят? – я стараюсь произнести это спокойным тоном, хотя на самом деле я хочу обрушить свой рот на нее, схватить ее, и сказать всем остальным в мире, чтобы они пошли на хер, потому что это не их дело, с кем я сплю.
Логически, я понимаю, что это взволновало бы многих людей, если бы они узнали, что я сплю с ней, потому что она студентка.
Моя студентка.
Вот почему я должен прекратить это.
– Нет, это не потому, что у тебя не было времени пригласить меня к себе, - говорит она. – Это потому что ты ведешь себя как мудак.
– Я когда-нибудь говорил, что я не мудак? Кажется, я предупреждал тебя, что я не хороший человек.
– Это было по-другому. Ты предупреждал меня об этом в контексте…
Ее голос затихает.
– В контексте чего?
– Секса, - шепчет она, краснея.
– Мы не занимались сексом, - поправляю ее я.
– Пока еще, - говорит она, а затем останавливается, когда я не соглашаюсь с ней. – Ох. Ты не хочешь этого? Я имею в виду, я думала, ты хотел… Когда ты говорил все эти вещи о том, что я твоя…
Я хочу тебя больше всего на свете.
Вот я мудила.
Я пожимаю плечами.
– Ты говоришь подобное, когда…
Она меня перебивает.
– Когда пытаешься заставить кого-то заползти под стол и отсосать тебе?
Черт, нет.
– Это то, что ты говоришь, когда хочешь обладать кем-то. То, что говоришь, когда хочешь овладеть каждым восхитительным, неотразимым гребаным дюймом кого-то, и ты не хочешь, чтобы кто-либо еще даже смотрел на него. Это то, что ты говоришь, когда хочешь поглотить его целиком.
Я выдыхаю, стараясь не сказать ничего из этого, потому что, если я это сделаю, наш разговор закончится, а я распластаю ее на своем столе и трахну прямо здесь с полным пренебрежением к тому, где мы и кто мы.
Судя по выражению ее лица, она заметила мой выдох. Она кривится, а ее рука тянется ко рту.
– На днях ты был заодно со мной, а теперь ты говоришь совершенно другое. Что-то случилось?
– Слушай, Пьюрити… - начинаю я.
Она поднимает свою руку.
– Ты расстаешься со мной?
– Мы не были вместе, - говорю я ей. Странно даже говорить подобное, зная, что это истина. Мы едва ли зашли дальше, чем подростковые развлечения.
– О. Понятно, - она хмурит брови, как и всегда, когда расстроена. – Да, конечно. В смысле… Не велико дело.