Его добыча – 2
Шрифт:
Причина их состояния казалась очевидной. Меня Седьмой нёс явно аккуратно, придерживая так, чтобы голова оставалась выше уровня болотной топи. А если судить по корке грязи на голове, плечах Игеря и шлеме другого выжившего, то их не раз макнуло в болотную жижу. Возможно, механик глотнул грязи, и теперь его тошнит… Только бы не отравился…
Или?.. Одуряющий голод и состояние полного изнеможения как итог? Могли они испытать что-то подобное моему приступу отупляющей жажды насыщения? Впрочем, были живы – это в нашей ситуации уже победа.
Взгляд скользнул дальше, к какому-то «растительному» массиву слева. Присмотревшись,
Амиоты, видимо, решили разбить тут «лагерь»?
– Лагерь, лагерь, – тут же забубнил Седьмой, возвращая к себе моё внимание.
Отвечал он или просто проговаривал новое слово с понятным значением? Медленно выдохнув, я прикрыла глаза, смиряясь с неизбежным. Зачем амиот меня сюда притащил? Зачем он вообще меня с собой таскает с самого начала?
Ответ для себя нашла, исходя из очевидного наблюдения: Седьмой с терпением попугая повторял за мной всё что угодно. Выходит, я для него важный, а главное, очень удобный источник информации. Слышимый. Разговорчивый…
Зло зыркнув на злополучные босые ноги монстра, мысленно показала ему язык. Наверняка он и сейчас меня «слушает». И это продолжает раздражать… Но что я могу противопоставить? Да и стоит ли, в условиях моей полной зависимости от него? Конечно, я могу думать чёрт-те о чём… Да, по сути, так чаще и бывает. Могу запутать его? Доказать свою бесполезность не словом, а делом! Ха…
Допустим, докажу. А что дальше? Без помощи амиота меня бы уже в живых не было. Приземление, этот кошмар с ультразвуком… А что было на выходе из болота? Когда я с полным осознанием пыталась грызть – ни больше ни меньше – бок его тела, вожделея по жареному мясу?.. Конечно, это тот случай, когда вероятнее зубов лишиться, чем откусить кусок от Седьмого. Но сам факт?! Что за наваждение? И какое уже по счёту на этой планете?!
Забыв обо всём, завыла в голос. Понимание произошедшего нахлынуло лавиной мыслей и эмоций, вызвавших холодную испарину. Все следы тошнотворного голода и недавнего умопомрачения смыло осознанием простых истин. И самая отрезвляющая из них: я перестала бояться монстра.
Проклятье, как? Это ж немыслимо, противоестественно… Но… Но я, хоть и не признавала его права на совершённое, не принимала их кровожадное и безальтернативное восприятие мира, твёрдо знала: сейчас мне нужен Седьмой.
Одобрительный смешок? Мне же послышалось? Ох, как же это невыносимо – быть для него открытой книгой!
Яростно клацнув зубами, заставила себя думать о первоочередном. Точно, о потребностях! Об этом же твердил и Седьмой, будь он неладен…
Демонстративно вздёрнув подбородок, понятия не имея, способен ли амиот уловить в этом жесте вызов, я оглянулась. Отступив и согнувшись, монстр невозмутимо сдирал с ног непонятные чёрные комки грязи, которые отбрасывал в сторону. Приземлялись они с едва слышным писком и тут же принимались ползти к «кристаллам-кустикам», видимо отыскивая убежище.
Ещё одна форма жизни? А сколько их здесь будет ещё?! И ведь наверняка не все окажутся такими уж мирными
С опаской проследив за траекторией очередного отлетевшего в сторону «комка», я вернулась взглядом к амиоту. Мужчина, избавившись от последних прилипал, как раз начал распрямляться… А я в шоке замерла, вдруг со всей очевидностью уразумев почему-то до этого момента ускользавший от меня факт.
Амиот стоял передо мной голым! Абсолютно… Единственное, что скрывало бледную до сероватости кожу Седьмого, которая столь хорошо была видна в период конвоирования подопытного на станции, и слегка смазывало детали его анатомии, – это повсеместная, толстым слоем присохшая к телу болотная грязь. Мои руки зудели от такой же, но именно в этот миг я и думать забыла о желании расчесать их, избавляясь от затвердевшего слоя.
Сглотнув, на миг прикрыла глаза, инстинктивно желая увериться, что вижу это воочию. Огромный, сложённый как бог мужик с широкой грудью, рельеф которой не могла скрыть даже сеточка мелких трещин на подсохшей грязи. А ниже – умопомрачительно плоский живот и совершенно дерзкая, при этом непростительно естественная демонстрация всех атрибутов мужественности.
Твою же…
Резко выдохнув, взгляд отвела, едва осознав, что лицезрю именно то, что так настойчиво желал продемонстрировать мне Доран в уединении каюты. При этом… смущённой себя ощущала исключительно я! Амиот же – вот парадокс – на фоне совершенно дикого и опасного окружения кошмарной планеты, куда нас закинуло, смотрелся со своим умопомрачительным задом и крепкими бёдрами даже… естественно. Словно вот таким, лишённым стыда и чуждым сомнениям, он пришёл в этот мир, выбравшись из чрева матери, прожил свою жизнь, преисполненный единения с местной природой, и сейчас неожиданно встретил меня, такую чуждую его мироощущению и самой сути этого места.
Но я-то знала, что это не так! Мы оба были здесь чужаками, не говоря о природе его «рождения». Впрочем, почему я удивлена? Эта поразительная способность подстраиваться под условия среды и более чем естественный и практичный подход к самовосприятию – чем не очередное преимущество этих созданных учёными существ?
«Я должна была сдохнуть там, со всеми…» – свежая мысль в моём самопознании, возможно, не была самой разумной, но точно отражала всю глубину смущения и растерянности, что я испытывала в данный момент. Беглого взгляда вокруг оказалось достаточно, чтобы понять: все амиоты абсолютно голые. Очевидно, им так удобнее?.. Чувствую, в таком окружении если и выживу, то одичаю. Сколько пройдёт времени прежде, чем и я, отринув цивилизованность, соглашусь сверкать обнажёнными телесами при местных весьма странных светилах?
Боковым зрением уловила движение – Седьмой присел напротив, так что наши лица оказались на одном уровне. Колени при этом широко раздвинул, заставив меня судорожно поперхнуться: если отбросить гнев на себя и дурацкое положение, в котором оказалась, то я где-то глубоко в душе ловила себя на подспудной какой-то животной реакции на такую, пусть и не намеренную, демонстрацию сексуальности. Вопреки желанию и всякому здравому смыслу, какая-то часть моих женских инстинктов пробуждалась, взбудораженная близким присутствием такого очевидного самца.