Его должница

Серж Олли

О ком был этот разговор сегодня в кабинете? Почему нельзя было просто все объяснить, не доводя меня до истерики и этого пошлого поступка с Константином? И как быстро он заменил меня на ту, имя которой склонял в разговоре с другом. Лицемер!

Я забиваюсь в уютный угол и просто сижу там прямо на полу, прокручивая в голове все наши отношения с Бариновым, начиная со дня знакомства.

Особенно кипятят кровь и раскрашиваются в новые смыслы моменты, когда Алексей был зол.

До меня неожиданно доходит новая мысль: тогда, в день ограбления ювелирного, когда Баринов

меня уволил… он просто меня отпустил. Устранил, чтобы не сорваться. И, наверное, мне не показалось, что он хотел меня поцеловать. Мое тело вибрировало ему в ответ, прижатое к спинке дивана, и отзывалось, правда, я приняла это за страх, но теперь я знаю, что это было ожидание.

А я, как заведённая, повторяла, что у меня есть парень, и чтобы он не смел ко мне даже прикасаться. Потому что он — отвратительный и, вообще, может повесить на меня хоть всю сумму украденных денег и заставить ее отрабатывать, но обвинять в профнепригодности не имеет права! Господи, какая борзая дура…

Странно, почему-то тогда Баринов не воспользовался предлогом денежного долга, чтобы затащить меня в постель, зато во второй раз уже не растерялся.

И… как бы мне не было с ним хорошо, спокойно и сладко… нужно уходить. Нельзя заставить человека тебя полюбить. А того формата отношений с дистанцией, который предлагает Алексей, мне катастрофически мало.

Из коридора раздаются голоса и возня.

Дверь открывается, и в неё влетает растрепанная Соня.

— Стойте! — она она резко прижимается к двери, дергает ручку, — Дверь захлопнулась… — а потом резко разворачивая на меня и испуганно хлопает глазами. — Ань? Чего ты тут делаешь?

— Цветы нюхаю, — ухмыляюсь и вытираю мокрую щеку рукой.

Разглядываю румяную и счастливую Сонечку в белом платье, понимая, что завидую ей. Первый раз так остро испытывая это чувство.

Не по-злому, нет… просто ей повезло, и она выбрала правильного мужчину, а я нет.

— Ты чего слёзы льёшь? — осторожно приближается ко мне Соня. — Тебя Леша обидел? Ань…

Я прячу лицо в ее букет и глубоко дышу. Надо успокаиваться.

— Вот ты мне скажи, — все-таки меня прорывает. — Они все такие гады?

— Кто? — переспрашивает удивлённо. — Алексей?

— Мужики… — решаю не уточнять.

— Да нет… — Соня жмёт плечами. — Я всем более чем довольна. Особенно со второго взгляда.

— А что делать, если ты со второго взгляда по уши? — истерично усмехаюсь.

— Ты влюбилась в Алексея, — она проговаривает, будто уточняя мою проблему, — и поэтому рыдаешь над моим букетом?

— Примерно так… — киваю, не видя смысла скрывать.

— Я думала, что между вами с Бариновым давно что-то есть, — начинает тараторить она, — но спросить неудобно было. Да и ты после ограбления трубку так и не взяла…

Мне становится очень стыдно. Ведь я же так хотела подружиться с этой искренней девочкой, как только она переступила порог магазина. Почему я потом вдруг решила, что Соня смогла лечь с Северовым в постель ради денег? А даже если и так? Я тоже легла. Но у меня и близко не было тех исходных, что у Сони. Слава Богу, не сирота. И если ей

с Сергеем хорошо хотя бы на десять процентов от того, как хорошо с Алексем мне, то я ее понимаю…

— Ты прости меня, пожалуйста… — я делаю над собой усилие, выбираясь из своего убежища, и присаживаюсь на край стола. — Я тогда плохо о тебе подумала, что ты с Сергеем Валентиновичем из-за денег начала, а теперь вот… — развожу руками. — Сама в этом положении.

— Подожди, — Соня мотает головой. — Аня, я ничего не понимаю. Из-за каких денег ты с Бариновым, если рыдаешь в два ручья о неразделенной любви?

— Он мне помог… — судорожно выдыхаю и, борясь со стыдом, рассказываю Соне нашу историю, не вдаваясь в подробности.

— Ань… — она растеряно садится рядом со мной. — Я могу поверить в разное про этих мужчин. За пределами дома они не пушистые зайчики. Но с женщинами… Они даже проституток уважают. Я видела. Не могу поверить, что Алексей поступил так… пошло и гадко.

— Я не знаю… — закусываю губу, понимая на сколько наша с Соней реальность разная. Да и ни к чему девочке в положении знать подробности.

— Хочешь, я поговорю с мужем, — предлагает неуверенно. — Он вернёт деньги Алексею или часть. А ты сможешь уйти.

Уйти… В носу снова начинает щипать.

Уйти красиво, швырнув обратно деньги, и больше никогда не видеть Баринова, потому что он меня не простит.

Зато так у меня останется хоть немного гордости.

— Да, — шепчу уверенно, — я не выдержу ещё неделю. Я хочу уйти. Сама. Не дожидаясь, пока он бросит. Лучше буду должна деньги…

— Но я все равно не верю, — перебивает меня Соня.

— Спасибо… — пытаюсь ей улыбнуться.

— Ой! — она резко вскрикивает и морщится.

— Что такое? — пугаюсь я.

— Пинается… — улыбается Соня, кладя руку на свой небольшой животик под фатиновой юбкой.

Я с удовольствием меняю болезненную тему. Болтаю с Соней про малыша и даже глажу ее животик в тех местах, где активничает малыш.

— Тебе не кажется, — вдруг напрягается Соня и спрыгивает со стола, — что мы как-то слишком долго для одного конкурса здесь сидим?

— Кажется, — соглашаюсь я. — Пойдём, попробуем открыть.

Дверь оказывается добротной и с односторонним замком. Я вытаскиваю из причёски Сони шпильки и пытаюсь поддеть язычок, но зазор между дверью и косяком слишком мал. Пытаюсь приподнять ее с петель, и велю Соне бить плечом. Вспотев, уже через пять минут, сдаюсь и признаю, что все бесполезно.

— Эй! — колотит в дверь Соня. — Откройте, мы здесь! — замолкает и прижимается ухом к двери. — С таким уровнем звука, — говорит обречено, — даже кричать бесполезно. А ты как сюда попала?

— Сидела рыдала в коридоре, — отвечаю я, холодея от ужаса. — Ко мне подошла ваша распорядитель, что в синем костюме, и предложила сюда спрятаться.

— И меня она тоже сюда «спрятала», — начинает дрожать голос Сони. — Аня, кажется, нас специально заперли!! Это не было похищение невесты!

Я закусываю губы, гася в себе панику. Нельзя пугать Соню. Она беременна. Нужно думать, как отсюда срочно выбираться!