Его единственная любовь

Рэнни Карен

Заложница полковника была привлекательной молодой женщиной, но куда ей до его Элисон, подумал адъютант Лэндерса. Ее лицо всплыло в памяти Харрисона, как это случалось сотни раз на дню.

Элисон Фултон была самой прекрасной женщиной, какую ему только доводилось встречать. Но он был слишком безобразен для нее и однажды совершил ошибку, сказав ей об этом. Она так разгневалась, что после этого не разговаривала с ним несколько дней.

– Я никогда не позволю любить себя за мою красоту, Томас, – сказала Элисон. –

Потому что если вас интересует только моя внешность, значит, вы меня совсем не знаете.

Он улыбнулся, вспомнив Элисон, и это воспоминание, как всегда, было мучительным и острым. Однажды они столкнулись в конторе префекта. Это была случайная встреча. Она принесла обед своему отцу, а он стоял как дурак и с разинутым ртом пялился на нее. Мысли об Элисон всегда были мучительны, потому что надежды на взаимность Харрисон не питал.

Он решительно отвернулся. Вместо того чтобы вспоминать о ней, он должен сосредоточиться на том, чтобы рассеять подозрения лейтенанта Армстронга относительно полковника.

Глава 16

Они с такой легкостью оторвались от английского патруля, что Лейтис только диву давалась. Солдаты поскакали в одном направлении, а они с Вороном – в другом.

Наконец он остановился и снова привязал лошадь к фургону, а потом сел рядом с ней.

Солнце село, а они ехали дальше через холмы, и скоро их совсем поглотила темнота. Ночь была ясной, сверху на них смотрели звезды, посылая с неба свой бледный свет, который не мог соперничать со светом полной луны. Охрипшие куры все еще истошно кудахтали, порой им вторили из подлеска голоса каких-то диких птиц.

Она потеряла представление о том, где они едут и как долго. Наконец, они остановились у селения, столь бедного и заброшенного, что оно казалось безлюдным.

Ворон спрыгнул на землю и направился к ближайшему дому. Из дверей выглянул на стук плешивый пожилой человек. Его лысина блестела в лунном свете.

Он спросил сердито:

– Кто вы и чего вам надо?

– Мое имя ничего вам не скажет, – ответил Ворон, – но я привез вам еду.

Дверь тотчас захлопнулась у него перед носом.

Лейтис подавила улыбку. Ворон стоял, глядя на запертую дверь, потом пожал плечами. Подошел к другому дому, постучал в дверь, и ему открыла старуха, сжимавшая костлявыми пальцами тонкую шипящую свечу.

– Я привез вам еду, – сказал Ворон, слегка поклонившись.

– А кто вы такой?

– Тот, кому небезразлична ваша жизнь.

– В таком случае иди и убей англичанина, – сказала она и тоже захлопнула дверь у него перед носом.

Лейтис пыталась задушить поднимавшийся в ней смех, но Ворон все-таки его услышал.

Он вернулся к повозке. Лунный свет освещал его хмурое лицо.

– Почему они ничего не берут? – спросил он.

– А ты надеялся, что они станут целовать тебе руки? – Она улыбнулась. – Мы

гордый народ, Ворон. Мы никогда ничего не берем даже у своих.

Она спрыгнула на землю, подошла к первому дому и громко постучала в дверь.

– Мы украли немного английских припасов, – сказала она, прежде чем старик успел открыть рот. – Этот человек, – она указала на Ворона, – пользующийся дурной славой Ворон. Англичане его ищут за дерзкую отвагу и подстрекательства к бунту.

Старик с любопытством оглядывал обоих.

– У нас есть куры. И мука, – добавила она, догадавшись о содержимом одного из бочонков. Что же до остального, подумала Лейтис, пожалуй, стоит взглянуть, что там еще есть, прежде чем хвастаться.

Старик улыбнулся, обнажив большую щербинку между передними зубами.

– Куры? – спросил он, выходя из дома.

– Английские куры, – ответила Лейтис, улыбаясь и указывая ему, куда идти. – Они без умолку кудахчут, прямо житья нет, но из них получится славное жаркое.

Ворон вернулся ко второму дому и снова постучал в дверь. Когда ее открыли, он заговорил:

– Вон в той повозке провиант. Мы украли его у английских солдат.

– Украли? – спросила женщина.

– Хотите получить свою долю?

Она попыталась заглянуть ему за спину, чтобы разглядеть фургон.

– А у вас овес есть?

– Пойдите и взгляните сами, – уговаривал он ее. Она кивнула, но вместо того чтобы последовать за ним, направилась к соседнему дому и вызвала хозяйку. Не прошло и нескольких минут, как вокруг фургона собралось человек двадцать. С бочек сняли крышки и принялись изучать содержимое коробок.

В фургоне оказалось два бочонка с мукой, два с овсом и множество солений. Там были также солонина и огромный пласт бекона, столь толстый, что он был похож на целую свиную тушу. Брюква вызвала только смех, и Лейтис прекрасно понимала почему. Овощи и без того были основной едой скоттов после того, как англичане отобрали и порезали их скот.

Сначала выгрузили кур, потом мясо. Произошло это так быстро, будто на фургон с припасами налетела туча саранчи. Хотелось бы думать, что им на какое-то время хватит еды.

Но было ясно, что очень скоро эти люди снова начнут голодать.

Лейтис и Ворон опять забрались в фургон и направились в другую деревню.

– Для обитателей Гилмура не осталось пищи, – сказал он. – Я думал, ее хватит на всех.

– Нелегко накормить целый народ, – мягко возразила она. Он ничего не ответил, только положил руку ей на плечо и легонько его сжал.

Радость и возбуждение, которые она испытывала прежде, рассеялись, сменившись приятным и легким ощущением товарищества. Внезапно Лейтис захотелось положить голову ему на плечо и прошептать на ухо слова, которые, возможно, утешили бы его или хотя бы облегчили его горечь. Но она не находила слов.