Его глазами
Шрифт:
– Знаете, Айк, я боюсь, что мне придется доставить вам одну неприятность.
Франклин насторожил уши. В чем дело? Не собирается ли отец отстранить генерала от командования театром военных действий? Или он шутит и хочет тут же назначить его на новый, более высокий пост?
– Я знаю, как вы цените Гарри Бутчера, Айк, - сказал отец. Айк кивнул головой.
– Но несмотря на то, что он ваша правая или уж во всяком случае левая рука, мне, возможно, придется забрать его у вас.
Лицо Айка слегка омрачилось.
– Но, сэр:
– Дело в том, что Элмер Дэвис снова подал в отставку. Что бы вы сказали, если бы я мобилизовал «Бутча» на его место?
– Господин президент, я, конечно, не скажу, что мне
Отец промолчал, но по лицу его было видно, что он очень доволен, - рассказывал Франклин. Именно такие ответы ему нравились. Это должно было еще больше усилить его симпатию к Эйзенхауэру, особенно поскольку он понимал, как трудно было бы генералу обходиться без Бутчера.
– Я еще посмотрю, Айк. Быть может, это и не понадобится. Я вас извещу. Если вы будете говорить об этом с Бутчером, обязательно скажите ему, что Элмер сам назвал его кандидатуру. Во всяком случае, дело решится не раньше января.
Я уверен, что через два месяца, когда было решено, что Элмер Дэвис остается на своем посту, Бутчер был очень доволен.
Вечером, когда я вернулся на виллу, отца волновали две темы. Он зло ругал конгрессменов, мешавших стране напрячь все силы для ведения войны. В тот вечер многим в Вашингтоне должно было икаться, особенно Ванденбергу, Тафту, 0'Даниэлю и Фишу. Второй темой была совершенная отцом поездка, которая дала ему очень много интересных впечатлений. Он видел кочующее арабское племя с его караваном верблюдов, он видел десятки сожженных танков и грузовиков, разбросанных по полям недавних боев; он долго осматривал высоту 609 - невзрачный холм, где погибло столько американцев, но где зато наши солдаты стали зрелыми воинами.
Общество отца за обедом составляли суровый и молчаливый Леги, адъютанты отца Браун и «папаша» Уотсон, адмирал Макинтайр, Франклин и я. Мы с братом знали, что не сможем сопровождать отца в Каир. Франклин должен был вернуться на свой эсминец, а у меня еще были дела в Ла Марса. Все же мы поехали в Эль Ауина проводить отца и его спутников. На аэродроме к нам присоединился Гарри Гопкинс; одно место в самолете было отведено для него.
Перед самым вылетом отец снова вернулся к вопросу, по которому он уже спорил с Франклином в субботу, - почему бы Франклину сейчас же не отправиться с ним в Каир. Но брат только улыбнулся и помахал ему рукой на прощанье; около половины одиннадцатого грузный «С-54» оторвался от земли. На обратном пути в Карфаген Франклин объяснил мне суть своего спора с отцом. Дело заключалось в том, что его эсминец «Мэйрант» был поврежден в бою у Палермо; две немецкие бомбы взорвались очень близко от него, а третья попала прямо в корабль. Через несколько дней эсминец должен был выйти из Гибралтара в долгий и опасный путь в Соединенные Штаты, чтобы стать там на ремонт. Франклин и слышать не хотел о том, чтобы он, офицер «Мэйранта», не принял участия в плавании, грозившем опасностью экипажу корабля.
У меня в тыловом штабе оставалось еще работы на сутки. Во вторник вечером я явился к генералу Эйзенхауэру, вместе с которым я должен был вылететь в Каир. Кроме генерала Айка и меня, на этом самолете летело еще с полдесятка его штабных офицеров и мой зять майор Джон Беттигер, прибывший из Италии, где он был прикомандирован к союзной военной администрации. Самолет «С-54» генерала Эйзенхауэра вылетел из Туниса после наступления темноты; на рассвете мы приближались к Египту, а утром уже кружились над каирским аэродромом нашего Воздушного транспортного корпуса. В третий раз за время войны мне предстояло присутствовать на конференции.
Глава шестая. Первая Каирская
Когда мы летели ночью над огромной пустыней,
Этот город представляет собой эффектное зрелище. Сотни миль вы летите над коричневым однообразием пустыни, и вдруг, совершенно неожиданно, перед вами возникает ослепительно яркая зеленая полоса. Это тянущаяся с севера на юг узкая лента плодородной земли, орошаемой Нилом. Мы на короткое мгновение высунули головы, пытаясь разглядеть пирамиды у Гиза. «Где же Сфинкс? Вот это?» - И тут наш самолет стал снижаться, направляясь к зеленой полосе, и, сделав вираж над грязно-голубым Нилом, приземлился на аэродроме Пэйн, к юго-востоку от города. Здесь нас поджидали штабные машины, на которых мы снова пересекли Нил, на этот раз в обратном направлении, и, проехав по тесным улицам Каира, прибыли в его западный пригород Мена, где уже два дня шла конференция.
Так же, как и в Касабланке, Майк Рейли со своими людьми позаботился о том, чтобы район конференции был отгорожен колючей проволокой. Большинство участников конференции разместилось в гостинице «Мена хауз», которую, повидимому, строил архитектор викторианской эпохи. Отец поселился на вилле нашего посла Кирка, а Чан Кай-ши с женой и Черчилль, прибывшие днем раньше, заняли соседние виллы. Думаю, что, несмотря на колючую проволоку, Майк пережил во время Каирской конференции немало волнений: в его представлении Каир просто кишел политическими фанатиками, которые с удовольствием убили бы любого или даже всех руководящих деятелей, поселившихся по соседству, в пригороде Мена.
Около половины одиннадцатого штабная машина доставила меня к вилле Кирка. Я отправился прямо к отцу, который в это время еще завтракал в постели. У него был бодрый, отдохнувший вид. Я спросил его, что происходит на конференции.
– Что происходит? Очень многое. Очень многое!
– А именно?
– Как тебе сказать: Я познакомился с генералиссимусом Чан Кай-ши, ездил осматривать пирамиды, получил телеграмму от Дяди Джо:
– Вот как! О чем же?
– Он сообщает, что будет в Тегеране в следующее воскресенье, двадцать восьмого.
– Значит, встреча определенно состоится?
– Как будто, - сказал отец, отправляя в рот кусок яичницы и подмигивая мне.
– Как тебе понравился генералиссимус Чан Кай-ши?
Он пожал плечами.
– Впечатление примерно такое, как я и ожидал. Они с женой обедали у меня вчера и потом сидели часов до одиннадцати. Он знает, чего он хочет, и понимает, что не может получить всего, что хочет. Но мы что-нибудь придумаем.
– Отец отодвинул поднос.
– Помоги мне, Эллиот, - он оперся на мою руку, встал и начал одеваться, продолжая разговаривать. В это время я стащил с подноса несколько кусочков поджаренного хлеба и налил себе кофе.
– Уже состоялось два пленарных заседания с участием Объединенного совета начальников штабов. Но эти совещания носили, пожалуй, слишком официальный характер. Во всяком случае, действительное положение в Китае, в Бирме, в Индии не обсуждалось. Из вчерашней беседы с супругами Чан Кай-ши я узнал больше, чем за те четыре часа, что я провел на заседаниях с Объединенным советом начальников штабов.
– Что же ты узнал?
– - Я узнал, что война не ведется и почему она не ведется. Что бы там ни писали газеты, войска Чан Кай-ши вовсе не дерутся. Он утверждает, что его войска не обучены и не имеют вооружения - и нетрудно ему поверить. Но этим все же нельзя объяснить, почему он так упорно мешает генералу Стилуэллу обучать китайские войска. И этим нельзя объяснить, почему он держит сотни тысяч своих лучших солдат на северо-западе, на границах Красного Китая.