Его искали, а он нашелся
Шрифт:
Р'Арнристаль сражения не любил, как не любил и вообще весь мир скопом и по отдельности, но сражаться ему приходилось даже слишком часто, пожалуй, всю его жизнь. Боевые менталисты встречаются крайне редко, просто в силу неприспособленности такой магии к прямому бою. К тому моменту, когда маг разума достигнет нужной планки, начав создавать конкуренцию боевым архетипам на их же поле, его сотни раз убить успеют. Тем не менее, исключения случались даже слишком часто - спустись-ка в Города-Ульи щупальцемордых людоедов, чтобы осознать, насколько опасно недооценивать то волшебство, что не стремится проявить себя красочными вспышками да оглушающим
Сражаться Р'Арнристаль умел, пришлось освоить эту науку примерно тогда же, когда в порыве подросткового максимализма сбежал из дома, не желая быть слугой без права достигнуть подлинных вершин. Его семейство, как можно легко понять из имени отпрыска, относилось к тем, кого заносчивые ушастые змеи называют Колосьями, грубо говоря, приближенными и доверенными слугами. Теперь, с точки зрения прожитых лет, старый зверолюд понимает, что можно было и не бежать никуда. Жизнь колоска легка, проста и понятна, потому что уже есть место, куда тебя пристроят, уже есть работа, служба и понимание нужности этой службы. Все духи волчьи ему свидетелями будут, на "свободе" ему пришлось куда тяжелее, чем в таких кандалах. Многие и многие его знакомые руку бы отдали, чтобы обеспечить себе или своим потомкам такое теплое местечко, из какого он в гордыне своей убежал.
Да, он добился многого, многое совершил, доказал себе и миру свое превосходство, но счастье от того так и не получил. Пришло, под старость лет, понимание того, что все его сражения, потери, возвышения и прочие шаги по лестнице без конца были, как бы это сказать помягче... топтанием на месте. Не нашел он в жизни того, за чем когда-то ушел из дома, попал в розыскные листы Извечного Леса, воевал на границе с Алишаном, Нейтмаком, Извечным Лесом, опять же, и даже стал персоной, подлежащей немедленному уничтожению на территории Зайнберга и еще пяти мелких королевств.
Магистр Магии Разума, Псиманант и Шепчущий Душам, шесть десятков ступенек к бесконечности, двести сорок три с небольшим придатком прожитых лет, но все равно он ощущал, что лучше бы ему было не выеживаться, а принять службу и помереть где-то после восьмого десятка в окружении внуков и сыновей. Кризис могущества - довольно известная в крайне узких кругах проблема, которая многих выдающихся (к коим он себя причислял без лишней скромности) личностей сводила то в могилу, то в бутылку, то в отшельники.
Наверное, он и вправду бы угас потихоньку, просто не видя причин продолжать. Прислуга, несколько особняков, возможность в любой момент потребовать себе какую-то провинцию на кормление (за право отдавать ему приказы, как своему вассалу, Император прошлого наместника пинком бы отправил в отставку без лишних раздумий), возможность стребовать долги с множества семейств и гильдейских советов... Но надоело ведь, совсем надоело - ему слишком легко стало смотреть в чужих умах и душах, видеть там все то, что слишком часто приходилось видеть, потихоньку отучаясь воспринимать эти огоньки душ с намотанной на них паутиной мыслей живыми существами.
Если бы не случившееся в столице, он бы новую весну не встретил бы. И так перестал принимать омолаживающую алхимию, проходить крепящие здоровье ритуалы и даже просто поддерживать тело в форме, - о чем он с того раза, когда ему сломало челюсть обухом боевого топора, не забывал никогда, - тоже перестал. Извергам он был даже несколько благодарен, как минимум за возможность окончить свой путь не так... бесцветно.
Его
Бойня на этом участке не прекращалась, силы Империи уже успели повредить один из якорей ритуала, правда, малый, да еще и только повредить - через полчаса его вновь заставили работать. Зато потери оставались в рамках относительно низких, как для такой-то бойни, а оборона не спешила сыпаться под ударами притормозивших тварей. Там, впереди, на первой линии воюет гвардия, умирают за своих господ закованные, раз за разом активируют легендарные артефакты, а Чезаре Траймз совсем недавно использовал Крушение Всего. Ультимативная способность мифического артефакта могла быть активированной только в руках кого-то перешагнувшего пятьдесят пятую ступень, но уж при активации смотреть было любо-дорого. Именно эта атака, аннигилирующая любую энергию любого типа, включая ауры и верхние слои души, позволила повредить ту самую точку ритуала, к которой стягивали все больше и больше сил. Совместных усилий сразу трех вражеских Легенд хватило для сохранения ядра вражеского войска, но мясо проредило преизрядно.
Впрочем, у Р'Арнристаля были свои дела.
С маневрами и выполнением команд помогала генерал Кара, недавно обретшая статус Героя, уж она-то координировать все и всех могла в любом состоянии и куда лучше, чем сам волколюд. Сильнейшему боевому менталисту столицы и, возможно, империи досталась роль того, кто занимается разведкой и контролем вражеской толпы, того, кто разрушает цепи командования, предугадывает маневры, подслушивает мысли, меняет приказы прямо в головах тех, кто их получил и всячески гадит той армии, какой не повезло иметь его во врагах.
Обычному магу лезть в голову извергам или даже их культистам подобно самоубийству, но уж кому, как не ему слышать шепот собственной души, спокойно и взвешено отделяя воздействие флера, структурируя душу так, чтобы делать ее неуязвимой ровно в тот миг и к тому воздействию, какое пытались применить против него. Даже элитные твари опасались незримых щупалец его воли. Он находился далеко, сокрытый за рядами обороняющейся и, порою, наступающей армии, за барьерами и стенами чужих домов, но все же присутствовал рядом с каждым, незримо и неотвратимо.
Твари чуяли его, осознавали его мощь, и, наверное, именно поэтому не спешили в атаку, давая людям время на то, чтобы собраться с силами и таки додавить первую ритуальную точку, стерев ее с лица мироздания слаженной атакой трех кругов боевых магов и шести ударов легендарных артефактов. Вторая точка, находящаяся в обозримой доступности их баталии, скрывалась за горизонтом, на территории, контролируемой тварями, но даже ее барьеры то и дело щекотали тактическими чарами.
А потом пришли по его душу.