Его Искушение
Шрифт:
— Я сейчас тебя не выкину из машины на полном ходу только потому…
Его лицо идет пятнами злости. Все цвета на роже, от зеленого до фиолетового с красным. Можно было бы посмеяться. Но не до этого.
Что-то тихо под нос шипит, и я разбираю вроде бы:
– Если бы не приказ Каца!
— Ты о чем, Ридли?!
Прикрывает глаза, дышит глубоко, толстые ноздри раздуваются, отгоняет гнев.
— Только потому, что нас связывают годы сотрудничества, Аврора, и твоя мордашка мне нужна! Если ты
Спокойный голос действует пугающе и из моих глаз катятся слезы, наконец, прорывает на истерику.
Рыдание вырывается из груди вперемешку с проклятиями.
Поворачиваюсь к окну, утыкаюсь в него горячим лбом, а когда чувствую руку Ридли на плече, каменею. Я только теперь осознаю, на какого монстра столько лет работаю.
Ничего не знала о мире, в котором жила. Людей не знала. Друзьями не тех считала…
Вкрадчивый голос моего агента заставляет замолкнуть совсем, даже не всхлипывать.
— Прости меня. Клянусь, я не хотел всего этого. У меня не было ни шанса. ОН выбрал тебя. Аврора. Я просил, чтобы Кац взял любую другую, но его выбор остановился на тебе.
Молчу. Не поворачиваюсь.
— Случайность! — повышает голос, словно негодует. — Чертова случайность! Я предлагал ему других, а он увидел тебя и все!
Сглатываю ком в горле, когда предают — это больно. Это невыносимо. В душе пустота. Я еще всего не осознала, еще не прочувствовала до конца. Откат от случившегося пока не накрыл.
Мой голос чужой и тихий:
— Несмотря на твою циничность, я считала тебя почти отцом, Флауэр, а ты вогнал мне нож в спину, глядя в глаза и прося о помощи. Я же ради тебя пошла на это, твою шкуру спасала… а ты так…
Убирает руку, чувствую, что тоже отворачивается к окну.
— Не драматизируй, Рора. Если бы я открыл правду, ты бы в жизни не согласилась, а на кону слишком многое. Все! Иван Кац ужасен в гневе. И он бы наше агентство уничтожил… Всех с землей сравнял, и ты бы по любому раздвинула перед ним ноги. Он… Этот русский всех в крови топит. Жалости не знает.
Говорит словно самому себе, а у меня в груди сердце сжимается только от одного упоминания об Иване.
— Как только он тебя увидел, твоя судьба решилась. Я сделал все, что мог, поверь. Столько лет берег тебя, защищал, ты же лучшая, Аврора. Это не просто бравада или слова. Модели с твоими данными, харизмой… Их раз в эпоху можно встретить.
Прикусываю губы и отвечаю цинично:
— Выгодно продал, значит, или все же продешевил? Хотя… такие, как Иван, не торгуются.
— Прекрати! Кровавый берет то, что ему нужно, вгрызается, как чертов ротвейлер, и не отпускает, пока не прикончит, а врагом ему становиться или в немилость
Вытираю щеки, пальцы дрожат, прикладываю руку к животу. Все болит. Все внутренности. Пощады Иван действительно не знает.
— Кто он такой?! Просто бизнесменов так не боятся, Флауэр.
Наконец, смотрю на Ридли, а он рассматривает что-то на своих грязных пальцах с черной каемкой под ногтями.
— У Ивана на спине особое тату. Такую наколку просто так не набивают… Говорят, он в своей стране коронован был. Что там да как никто не знает. Просто прими как данность. Не мог я отказать ему. Не. Мог!
Пальцами тру виски. Не складывается что-то у меня в общую картину, смотрю на хитреца.
— Хочешь, чтобы я поверила в это ужасное стечение обстоятельств?! Как же так вышло, что мое портфолио попало к твоему “особому” клиенту?!
Прищуривает правый глаз. Комично выглядит, когда лицо припухло.
— Ты, детка, забываешься. Я говорю как есть и не оправдываюсь. Верить или нет — твое решение. Я умирать из-за того, что ты там подумаешь, не стану. Ясно?!
Киваю. Предельно все понятно.
— И тебя не интересует, каким волшебным способом в досье появились мои фотографии?
Дожимаю свои вопросы, хочу найти хоть один вразумительный ответ, но наталкиваюсь каждый раз на стену.
— Хороший вопрос, Аврора.
— Ридли. Скажи мне, ты ведь знаешь того, кто подставил меня?!
Сцепляет зубы. У него желваки на пухлых щеках обрисовываются.
— Просто забудь. Дрянь поплатилась.
— Это очередная конкурирующая со мной модель, да?!
— Уже не модель, детка. С перебитыми ногами моделей не бывает.
И голос такой равнодушный, жуткий. Я Ридли для себя впервые открываю и страх иголками колет позвонки. Сколько же в нем еще скрыто?
— Это уже ничего не поменяет, прошлого не изменить. Закроем страницу и пойдем дальше. Больше в эскорте ты не будешь. На этом закончим.
Глаза Флауэра пусты. Мы для него товар, а он делец, вкладывающий и окупающий затраты. Ему плевать по большому счету на всех. Всегда было. Не новость. А со мной агент чуточку мягче, потому что я, как он выразился однажды, курица, несущая золотые яйца.
— Перестань смотреть, словно оскорбленная невинность.
Невинности больше нет. Моя личная жизнь разнообразна, как думают многие, а Флауэр не знал, что я ни с кем так и не спала. Мы с Саймоном вообще два сапога пара. Не подпускаем к себе особо никого и о наклонностях моего сожителя никто, кроме меня и его партнера, наверное, и не знает.
Понимаю, что все. На этом наши пути с Ридли расходятся. О чем и заявляю твердо.
— Я больше не буду на тебя работать. Ты мне противен! Тебе в глаза смотреть не могу. Хватит с меня. Я ухожу.