Его кошмарная невеста
Шрифт:
— Мама?
— Кай, какую правду ты хочешь? Правда, Кай, в том, что Свет ослепляет. Ты пробовал смотреть на полуденное солнце?
— А Тьма — нет?!
— Тьма честнее, Кай. Тьма лишает зрения, не скрываясь.
— Честнее? — Рысёнок неприятно улыбнулся. — Честнее? Поэтому ты скрывала своё происхождение до последнего?
Леди Каэль покачала головой:
— Кай, я клянусь кровью, жизнью и душой, что рассказала обо всём Наэну до свадьбы. Он… он воспринял мои слова несерьёзно. Он счёл, что его долг переубедить меня, привести к Свету. Когда же он осознал, что у него ничего
Рысёнок допил вино, прошёлся взад-вперёд. Остановился.
— Уму непостижимо. Ты читала со мной светлые книги…
— Но урок прошёл впустую, — жёстко перебила его леди Каэль, хотя в её тоне слышалось явственное сожаление. — Ты так и не понял главного. Свет, как водится, затмил истину.
— Так скажи мне сейчас.
— Нет, — леди поднялась. — Кай, ты наверняка устал с дороги, к тому же скоро ужин. Завтра сразу после завтрака, сын, ты пойдёшь в библиотеку и освежишь в памяти сначала Багонский корпус, а потом Алосорский.
Ох, какая мне свекровь досталась… Дама с крутым нравом.
Багонский корпус — собрание светлых текстов, которыми руководствуются жрецы сегодня, в каком- то смысле свод законов. Да Багонского корпуса был Варионский, до него… Считается, что между собраниями текстов нет принципиальной разницы, якобы одни и те же постулаты объясняются разными словами. Более древние тексты отправляются в архив, а современные, более понятные людям, утверждают и включают в корпус. Так вот, Алосорский — один из самых древних, чуть ли не первый, на него часто ссылаются в своих рассуждениях жрецы, в трактатах нередко можно встретить Алосорские цитаты, однако прочитать полные тексты первого корпуса крайне проблемно: рукописи осели в закрытых монастырских библиотеках, и в свободном доступе их почти не осталось. Даже у бабушки не было! А у леди Каэль есть. Или это рукопись Наэна Дамирана?
Леди Каэль вышла из кабинета, напоследок бросив, что ждёт нас к ужину. Мы с Рысёнком остались вдвоём. Муж поморщился, допил остатки вина. Да уж, жалко парня. Столько открытий, и каждое выбивает почву из-под ног. Верил, что светлые невесты действительно светлые — узнал, что среди них затесались и прекрасно себя чувствуют тёмные. Верил в работу артефакта — получил в жёны нежить. Верил, что мама лишь носительница «зла», но и это оказалось ложью. А ещё ложью оказались рассказы отца о свадьбе и первых годах совместной жизни. Завтра Рысёнка ждёт новый удар.
— Покажешь дом? — привлекала я внимание.
Я-то не переоделась ещё, а куда идти не знаю. Вынюхивать свои сумки по всему дому не хочется. Рысёнок кивнул.
— Кабинет не нужно запереть? — уточнила я.
— Мама сейчас вернётся. У меня нет ключа.
Мою просьбу муж понял правильно: ограничился парой слов, объясняя, где и что находится, сразу привёл меня в спальню. Свою, судя по лёгкому запаху хвои. Ну да, муж и жена спят вместе, особенно молодожёны. Слугам и в голову не пришло, что мне может понадобиться гостевая комната. Точнее — Рысёнку уединение.
— Уютно, — оценила я лаконичный интерьер без капли вычурной роскоши.
Рысёнок никак на комплимент
Временно выбросив мужа из головы, я переключилась на насущное. Что надеть? Проблема как никогда острая. Я вытряхнула на кровать пару несчастных тряпок, которые приобрела утром. Когда я их покупала, я понимала, что платья дрянь, но лучше за час-два, да ещё ранним утром не найти. Ограбить Рысёнка? Допустим, жилетом и широким поясом наряд не испортить. Правда, все поймут, что я натянула мужское…
И что в коридоре забыла свекровь? Леди Каэль решительно постучалась:
— Шани, позволите?
— Да, леди?
— Вы с Каем прибыли налегке, — леди прошлась взглядом по тряпкам и невозмутимо продолжила. — Шани, возможно, тебе интересно дополнить свой гардероб из платьев, которые уже есть в доме? Не скрою, заказывала я их для себя, но надеть ещё ни разу не успела, платья абсолютно новые. Фигурой я покрупнее, утянуть шнуровку труда не составит. Что скажешь?
— Скажу, что буду очень признательна.
Свекровь нравится мне всё больше и больше.
Не прошло и пары минут, как спальню Рысёнка превратили в филиал ателье. Горничные с энтузиазмом принялись демонстрировать мне варианты одежды, восторгаться моей красотой, льстить напропалую и стараться услужить. Пришлось намекать свекрови, что раздеваться при девочках мне никак нельзя. Леди понятливо кивнула и властно разогнала служанок.
— Глубокая рана под грудью произвела бы на них слишком сильное впечатление, — смущённо признала я.
Мы переглянулись и весело рассмеялись. Тьма, как же мне повезло! Пожалуй, начинаю верить, что всё сложится. Уж вдвоём с леди Каэль мы Рысёнка убедим. Понять бы, в чём именно убедим.
Я тщательно промыла глаза: пора вернуть свой родной цвет, тем более платье я выбрала в тон, нежно голубое с тёмно-синими вставками. Леди Каэль вызвалась лично помочь мне с причёской и перевила волосы лентами. Если бы не излишняя бледность, которую даже румянами толком не скрыть… Свекровь принесла шкатулку, отщёлкнула крышку и продемонстрировала сапфировый гарнитур.
— Идеально подходит, — улыбнулась она.
— Да, — не могла не согласиться я.
Оставшееся время до ужина мне пришлось руководить горничной, присланной вернуть комнате первоначальный порядок. Мне-то всё равно, а вот мужу… Вряд ли Рысёнок обрадуется бардаку, да и иголка, воткнувшаяся в бок настроения не улучшит. Горничная не халтурила, указания выполняла чётко, не отлынивала, так что, отпуская её, похвалила девушку от души.
Пора-
Рысёнок за мной так и не пришёл. Ждать мужа или идти на ужин одной? По правилам этикета появляться без сопровождения неприлично. Но мы же по-семейному собираемся. Я бросила последний взгляд на своё отражение в зеркале. Будто и не я, а бабушка с портрета сошла. Хороша. Действительно, хороша. Я отвернулась от отражения, прислушалась. Свекровь уже в столовой, муж и вовсе на улице проветривается. Значит, точно спускаюсь.