Его Лесничество
Шрифт:
Взошедший на сцену оказался совсем не такой. Несмотря на красивую форму, держался по-простому. И росточком до горы не дотягивал. Но это был он.
Там сидели ребята классом помладше. Ньют пересёк сцену несколькими шагами и стал с улыбкой пожимать ребятам руки, придерживая за плечо. Не рисовался, не махал руками, не отдавал понарошку честь. А подойдя к крайнему мальчишке, и вовсе со смехом обнял, расцеловав три раза в щеки.
И теперь
– Помните моего сына, Грина? – спросил комендант.
Малый с нахальным видом улыбался и протягивал Хармсу руку.
Иоф неожиданно перехватил ладонь и стиснул её в приветствии. Грин смешался, а Хармс не без удовольствия отметил, как на мгновение обнажилось на нём лицо обыкновенного городского пацаненка.
Отец предоставил их друг другу, а сам повёл Ньюта в сторонку. Лишив Хармса возможности пожать руку полковника и, заодно, сделав неизбежным рукопожатие с Грином.
Но к счастью, тот улизнул слоняться по двору.
Он бы одет в пальто с меховым отворотом и шапку-петушок. Неудивительно, что не устоял на месте. Хармс живо представил, как ему холодно. Потому что сам был одет ничуть не теплее.
Так что и Хармс двинул следом, отпечатывая собственные подошвы поверх Гриновых.
На одном из неспешных витков ребята, не сговариваясь, оказались возле отцов.
– И думать забудьте, – возражал Ньют. – Это в первую очередь люди. Разместим и обеспечим топливом, чтобы не замерзли. А потом подыщем помещение.
Когда комендант договорил, Грин махнул головой. Выглядело так, будто это их общее решение, и он полностью согласен со сказанным. Хармсу тоже хотелось поверить красивым словам. Но из-за нахальной морды Грина одновременно потянуло возразить, спорить. Утереть нос паршивцу.
– Я за гуманизм, – спас положение отец, – но наши люди мебель жгут, потому что топлива нет. Да, весна. По прогнозам снег сойдет через полмесяца. Но будет ли теплым май – вопрос. А вот, что можно гарантировать: пленные пожгут такое количество торфа, угля и дров, какое горожане нам не простят. Хотя тоже, небось, гуманисты.
Теперь пришел черед Хармса поднимать для Грина брови: понял?
Но даже тогда он всё ещё видел, как хорош Ньют; с каким жаром защищает людей.
– Иоф, – говорил он, – не хочется напоминать, но идет война. А в условиях военного времени нужды военных первостепенны. Я комендант города. Если я считаю, что пленные должны содержаться в человеческих условиях, а не подыхать как скотина, то вам не философствовать нужно, а дрова искать. Раз уж в вашем ведении вопросы гражданского толка.
Договорив, он отвернулся, оставляя последнее слово за собой.
Иоф хмуро взирал из-под полей шляпы. Но не решался перейти в наступление, пока тут ошивались дети.
Хармс
Его оборвал на полушаге посыльный. Взволнованным голосом он сообщил: ведут!
#3
Вчерашние завоеватели оказались жалким зрелищем.
Избитые, грязные, в усмерть перепуганные.
Когда их выстроили перед офицерами, контраст уж слишком бросался в глаза. Так, что их убогость падала тенью и на коменданта.
Отец смотрел на Ньюта и улыбался, видя, как его триумф разбивается вдребезги.
Что, не могли подыскать пленных посолиднее? – ёрничал Хармс вслед за невысказанными мыслями отца.
После церемонии офицеры бестолково сгрудились, не зная, что делать дальше.
Иоф приблизился к Ньюту и попросил не уходить.
Что-то задумал
На дороге показался армейский вездеход. Офицеры встрепенулись и стали переглядываться.
Никто ничего не понимал.
Иоф шагнул вперед и успокоил собравшихся.
– Это машина сопровождения, – сказал он. – Я попросил их задержаться, чтобы избежать суеты.
Хармс заметил взгляд Ньюта в сторону отца. Коменданту пришлось не по нраву, что штатский выкинул что-то, не посоветовавшись.
Но отец поспешил успокоить:
– Для вас встреча будет особенной
И добавил с нажимом:
– .., комендант.
Когда автомобиль приблизился на достаточное расстояние, лицо Ньюта поменялось.
В машине беззаботно беседовали двое. Говорил солдат за рулем, а второй – слушал и улыбался. Но Хармс не поверил его улыбке. Она не помешала ему тоже увидеть Ньюта.
Их взгляды соединились и более не теряли связи. Ньют распахнутыми глазами тянул вездеход как на лебедке; а тот, второй, не отрывался от Ньюта и давно выпал из смешливого разговора, хоть и поддерживал его уголками губ.
Машина остановилась.
Водитель выскочил и встал навытяжку, отдавая честь старшим по званию. Но взгляды были прикованы к вышедшему из пассажирской двери.
Чертами лица он походил на Ньюта. Но в отличии от свеженького полковника, кожа незнакомца обладала таким оттенком, будто он не из машины вышел, а из эпицентра пыльной бури. Будучи младше большинства присутствовавших – что-то по-молодому неотесанное таилось в глубине его взгляда – лицом он выглядел старше любого. На добрую голову выше коренастых офицеров, как специально подобранных Ньюту под стать, он кривился на правый бок и казался со всеми вровень. И шел странно, словно не был уверен в каждом шаге. И поворачивался назад к машине, чтобы в случае чего дернуть обратно.