Его маленький чертёнок
Шрифт:
– Пф-ф-ф, – фыркнула я, глаза закатывая. – Флоренция, она такая...
Мы со Светкой переглянулись и… захохотали. Громко и от души, выпуская из себя все то недюжее напряжение, что сковывает последние часы.
Но это все истеричное. Точно вам говорю!
Прослонявшись по квартире, лениво передвигая с места на место вещи, Светка сорвалась в магазин. Да улетела так быстро, что забыла телефон, который во время ее отсутствия, наверное, раз пять настойчиво трезвонил. Я хотела ответить, подумала, что это ее Коля, но номер не определился. От
Тем более, с Колей у нее сейчас очередные не лады. Может быть, она его блокнула и он пытается достучаться с незнакомого…
Или, может… Да нет! Демьян не стал бы звонить Светке. Откуда ему взять ее номер? Проще уж приехать.
Чтобы занять свое шатающееся в безделии тело и отвлечь от переживаний мозг, я устроилась на диване в гостиной, включив телевизор. Бесцельно щелкаю пультом, и тут взгляд зацепился за знакомую вывеску на одном из новостных каналов.
Сердце в пятки улетело.
Отель.
Демьяна.
Я остановилась и, подскочив, прибавила звук.
– Скандал разразился сегодня в одном из самых известных пятизвездочных отелей города… – дипломатично и безэмоционально вещал ведущий новостей.
Замелькали кадры из отеля, который просто в голове не укладывались. Полиция? Журналисты? Камилла, ревущая в халате, которую под руку стражи порядка ведут? И это… это же тот мужик, который…
Сердце взлетело и застряло где-то в горле.
–... дело с подставной кражей золотых запонок и увольнением работницы получило такой резонанс, в частности, и потому, что инициатором разбирательств стал сам генеральный директор – Нагорный Демьян Романович. Бизнесмен… – ведущий что-то еще говорил, но я уже не слышала. У меня в ушах установился монотонный гул, жужжащий через плотный слой ваты.
Прямо как сегодня в номере. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего, мать его, не понимаю!
Какое дело?
Какой резонанс?
Что происходит?
Не в силах усидеть на месте, я подскочила и замельтешила по комнате. А потом и вовсе решила, что что бы там ни происходило, мне нужно бежать. В отель. Я должна туда попасть и поговорить хоть с кем-то из семейства Нагорных! Даже если ради этого придется, как человеку пауку, по стенам лезть до этажа с “президентским люксом”, ибо я вообще ничего не понимаю!
Подорвавшись, я натянула дрожащими руками куртку, схватила ключи и запрыгнула в кеды. Действуя на решимости, пока она меня не покинула, дернула ручку двери и…
– Далеко собралась?
Нос к носу столкнулась с Демьяном.
Мужчина стоял на пороге и улыбался. Хитро так и легко, как будто вообще был не в курсе, что у него там, в отеле творится настоящий хаос.
Я растерялась. Или я дура, или…
Нахмурилась. Слова все из головы повылетали. Так и стояла, таращась в потешающиеся надо мной карие глаза, смотря снизу вверх щенячьим взглядом.
А Демьян, словно издеваясь, поднял руку, в которой оказался зажат мой телефон, и, демонстративно
– Заносчивый говнюк, значит? Мне тебя как надо было записать, госпожа Ветрова? Доставка томатного сока?
И тут все.
Меня прорвало!
Эмоции снесли плотину, и я, разулыбавшись, как самая счастливая на свете дурочка, кинулась к Нагорному на шею, крепко его обняв. Полной грудью вдыхая уже такой родной мужской парфюм. Почувствовала, как истошно, в унисон с моим, бьется и его сердце. А еще, как сильные мужские руки крепко прижимают меня к себе за талию. А горячие губы касаются виска, опаляя дыханием и заменяя тысячи слов этим, казалось бы, простым жестом.
– Ты пришел… – прошептала я, хлюпнув носом.
– Ну, конечно, пришел, малышка. Куда же твой “заносчивый говнюк” без тебя?
– Ты долго мне будешь это теперь припоминать, да? – засмеялась я, не сразу сообразив, что плачу, заливая своими слезами рубашку Демьяна.
– Ты чего ревешь?
Чего? Да кто же знает…
Похоже, рядом с сильным мужчиной сильная девочка сломалась. И “чиниться” не собирается…
Демьян
– Папочка, у меня к тебе есть сельезный лазговол.
С таким заявлением появилось в гостиной мое чудо в зеленой пижаме с неестественно яркими розовыми фламинго. Забрала у меня из рук планшет и усадила на одну мою коленку своего плюшевого зайца. На вторую уселась сама.
Анфису я забрал к нам, и после продолжительного радостного визга-писка Доминики от встречи с Фисой нам наконец-то удалось в тесной компании друг друга поужинать. После чего девушка пошла в душ, а я всячески отвлекал себя от этой информации, которая настырным дятлом била в голове, подкидывая отнюдь не невинные картинки. Останавливало и упрямство Доминика, которая мельтешила перед глазами.
Все что мне оставалось – гипнотизировать взглядом дверь ее спальни.
– Папуля-я-я, - обхватили детские ладошки мои щеки, разворачивая к себе. – Я тут. Не отвлекася, позалуйста.
– Я вижу, не отвлекаюсь, чертенок. Серьезный разговор, говоришь?
– Говолю.
– Я весь во внимании.
– Ты плиготовил Фисе подалок?
Первый вопрос, а я уже подвис.
– Кхм… подарок?
– Ну вот, я так и знала, папочка! – закатила глаза мадама. – Мезду плочим, у нее завтла день лождения. Позол тебе.
Что? День рождения? Да ладно?!
Машинально схватился за телефон, чтобы взглянуть на дату. Как будто она могла бы мне просигнализировать, сообщая, что я тупик.
Естественно, нет!
– С чего ты это взяла?
– Ты забыль? Я умная.
– Нет, вот этого я точно не забыл.
Иногда мне кажется, что еще и поумнее меня будет.
– Мне бабуля скасала. И пледупледила, чтобы я напомнила тебе. А еще она скасала, сто у тебя память, как дылка. Папуль, а это как? Как у бублика, да?