Его Медвежество и прочие неприятности
Шрифт:
Ее согласию Дорис обрадовалась неимоверно. Сборы не заняли долго, теперь волосы не нужно долго расчёсывать и укладывать. Валерия не стыдилась своей новой прически – места для этого чувства просто не оставалось.
Вместе они спустились вниз. Слуги провожали их осторожными взглядами, несколько наглых и незнакомых ей личностей, очевидно из знати, попытались навязать компанию, но быстро исчезли, оскорблённые резким отказом - расшаркиваться желания не было. Она почти бегом мчалась вниз, как будто среди деревьев ее могло ждать избавление от проклятой
Почти. Запах сочной зелени вернул аппетит, а золотые лучи солнца окутали мягким теплом, проникая под кожу и разбавляя собой клубившийся в сердце мрак. Взгляд упал на яблоню. Крохотные завязи будущих плодов густо облепили ветки, и Валерия голодно сглотнула.
– Дорис, а у тебя нет яблочка? Или хлебушка…
Женщина всплеснула руками.
– Голодная, моя девочка! Да как же… Идёмте скорее назад! Накормлю.
Валерия с тоской оглянулась на зелёный коридор деревьев. Вот тебе и прогулялись. Да что у нее с аппетитом? Ещё десять минут назад на еду смотреть не могла… А из сада уходить так не хочется! Они же только сюда пришли!
– Я просмотрю за госпожой…
Появление из-за кустов роз Альберта было полнейшей неожиданностью. Старый библиотекарь плелся к ним навстречу, как всегда сгорбленный, но полный степенного достоинства.
– Дворцовая библиотека так велика… Не то, что все прежние. Решил сменить одно чудо на другое, - кивнул в сторону сада, - отдохну малость и вновь за работу.
Да, суд над заговорщиками должен был состояться уже скоро. Пусть хоть трижды воют волки на душе, но Дорис уже намекнула, что Георг желает видеть там чету де Нотбергов в полном составе. Альберт тихонько готовил речь - обвинения с лэрда официально ещё не сняли.
– Я мигом, - встрепенулись Дорис, - погодите, моя хорошая. В саду и кушается слаще.
Женщина упорхнула во дворец.
– Лэрди, прошу вас, - старик предложил ей локоть. Валерия с опаской положила ладонь на худую даже в одежде руку.
– Погода ныне чудесная, - заскрипел старик, неторопливо двигаясь в сторону видневшегося ажурного мостика над небольшим прудом, - королевский сад воистину роскошен.
– Воистину, - вздохнула Валерия.
Сад и правда оказался красив. Они бы с Бьерном… Пришлось прикусить губу, удерживая рвавшуюся на волю горечь. Больше нет их с Бьерном. И никогда не будет.
– Говорят, король сам высадил многие деревья. Несколько даже с нашим господином на пару.
– Не будем о нашем господине, - попросила старика. Альберт понимающе хмыкнул.
– Милые бранятся…
Валерия и сама не поняла, что ее взбесило больше. Снисходительный тон брошенных слов или намек на осведомленность о случившемся.
– Бранятся?! Теперь это так называется! Разве я заслужила этого? Ложь и предательство без причины? Ох, бедняжку, наверное, все жалеют! Злая лэрди воротит нос от мужа! От лжеца, который решил скоротать вечерок с бордельной девкой, а потом скормить жене красивую сказку о поручении короля!
– Ужасная
Валерия чуть не сорвалась на мат от возмущения.
– Ревность?! А повод? Повод где? Кроме его больных фантазий!
– Для больных фантазий нужна почва, - возразил старик, - они не растут без причины в здоровых головах. Мать лэрда Вы видели сами, а о юности его знаете? Разве не заметили, как отчаянно сильный мужчина ищет Вашей ласки? Что любое слово, произнесённое Вами, не просто закон - выше! Да, господин солгал о своем отсутствии. Но лжет ли он сейчас? И зачем ему лгать?
Трогательная речь! Да у Бьерна появился защитник! Хотя чего удивляться – мужчину тут всегда оправдают и оденут в костюм пушистого зайчика.
– Зачем, действительно, - выплюнула, задыхаясь от злости и жалости к самой себе, - разводов тут нет! Никуда жене не деться, притащи хоть весь бордель в спальню!
– Ах, госпожа. Вы меня не слышите… Понимаю Вашу боль и возмущение, но порой стоит дать шанс и просто поговорить. Не гнать прочь колкими фразами, но выслушать от и до. Раны чистят через боль, однако без этого они не заживут. Лэрд не потащит никого в спальню – он любит лишь Вас.
Мерные слова тонули в грохоте нервно стучавшего сердца. Вместо прогулки в тишине приходится слушать наставления! Это что выходит – она дура?! Не села и не поговорила? Да видеть его невозможно! На куски душу рвет.
– …А развод… Хотели бы Вы его? – продолжил Альберт, - Нет-нет, подождите! Подумайте прежде. Представьте, что этого человека не будет рядом. Что придется остаток жизни провести вот так - в одиночестве. И задумайтесь, насколько чисты Вы были перед собой. Может, ярким чувствам дали жизнь низменные желания? Не попасть в монастырь, например…
Ну это уже чистая наглость! Хватит! Они прогулялись до пруда, а назад она уже как-нибудь сама!
– По крайней мере, я не врала, глядя в глаза! И ничего ему не помешает поступить так снова! Доброго дня!
Она дёрнула рукой, намереваясь закончить этот балаган с внезапными нравоучениями, но ладонь обхватили железные пальцы.
– Люди, - голос старика обрёл силу, зазвучал молодо и четко, а глаза свернули ядовитой зеленью. Валерия похолодела – не может быть… - Как же вы надоели! Сами не знаете, чего хотите! А ребёнка жаль...
– К-какого… ребенка… - предчувствие беды наползало грозовой тучей. Она смотрела на стремительно молодевшее лицо и не могла поверить, что все это не сон.
– Вашего ребенка, - мужчина выглядел зло, - развода хочешь? Получай!
И невероятный по силе удар между лопаток отправил ее прямо в холодную воду. Она думала вскочить на ноги, но видное сквозь прозрачную воду дно пропало. Шерстяное платье намокло и камнем потянуло вниз. Страх парализовал, мешая двинуться и попытаться выплыть. Голова закружилась, лишая ориентации в пространстве, и Валерию потянуло на глубину.