Его огонь горит для меня
Шрифт:
— Что это? — удивлённо огляделся Хашшаль.
— Комната забытого и потерянного. Всё забытое более двух лет назад считается собственностью императора. — заговорчески сверкнула глазами я.
— Алина, это всё собственность императора? — ответный взгляд Хашшаля загорелся шкодливым огоньком.
— Да. Вы мне лучше объясните другое. Я понимаю, что можно забыть ботинки, шляпку или даже чемодан. Но вот как можно забыть седло? Ну то есть кто-то сел на лошадь и не заметил, что нет седла?
— Что
— Животное для верховой езды.
— Как талир?
— Это седло от талира? — мой собеседник кивнул. — Тогда, наверное, да. Сложно ли не заметить отсутствие седла, садясь на талира?
— Как правило, в том состоянии, в котором ещё можно сесть на талира, не заметить отсутствие седла довольно сложно.
— В таком случае мы должны срочно разобраться в том, как это седло тут оказалось. Моё предположение: кто-то приехал на двух сёдлах, но заметил это только во дворце.
— Нет, Алина, очевидно же, что приехавший в этом седле… — он отыскал бирку и торжественно зачитал, — господин Адияр Д'Каштаньяс был настолько польщён приёмом при дворе, что забыл седло, когда торопился домой как можно скорее рассказать обо всём друзьям.
— Это вряд ли, видите ли, Хашшаль, его друзья господа… — я нашла самую вычурную мужскую шляпу, украшенную одновременно и перьями, и кусками ткани, и аппликацией в виде видавшей всякое совы. — Дарнон Ибрес и Сальван Коскар, владельцы этих восхитительных туалетов, — я следом указала на странного вида сюртук, расшитый короткими лохматыми кисточками. — приезжали вместе с ним.
— Тогда скорее всего дело было так. Они приехали втроём на одном седле, но это им показалось неудобным, и обратно они оседлали талира тройным седлом.
— А такие бывают?
— Бывают двойные. А у этих господ было тройное. — судя по веселью Хашшаля, в данной шутке был свой подтекст, но я его не поняла.
— Если есть двойные, то вы покатаете меня на талире?
— Нет, госпожа, пусть это делает Эринар. Ему по статусу положено.
— Понятно, значит осталась я без катания на талире. И виной тому исключительно ваша вредность.
— Моё хорошо развитое чувство самосохранения.
— Неужели вы думаете, что прогулка со мной может быть настолько опасна?
— Надеюсь, что именно так.
— Ладно, давайте лучше о важном. Посмотрите на эти ботинки. Они явно ваши ровесники, поэтому я предлагаю вам не сдерживать порывы сердца и надеть их немедленно. Вы просто созданы друг для друга. — Я протянула ему пару обуви, которую мог создать только сапожник в момент глубокого наркотического опьянения. При всём при этом они были изрядно поношены, что намекало на то, что их рождение на свет не результат чьего-то горячечного бреда, а вполне себе запланированное событие.
— Этой моде всего сто лет, а мне сто
— И закате возможностей. — я шкодливо улыбнулась и послала ему воздушный поклон с помощью очень красивой серой шляпки.
— И закате терпения, госпожа Алина. Итак, объясните, зачем мы здесь?
— У меня есть острая необходимость в плаще и не менее острое желание слегка напакостить императору, я пытаюсь их совместить, уводя у него из-под носа ценную собственность.
— Ценнейшую. Боюсь, что если Эр узнает, чего лишился, то ночь не сможет спать. От смеха.
— Конечно, узнает, вы же ему и расскажете, не так ли? — провокационно улыбнулась я.
— Я не шпион, а охранник. Если эти шляпки на вас не нападут, то с чего бы мне о них рассказывать? Как вы себе это представляете? — он откашлялся и заговорил хорошо поставленным голосом. — Знаешь, Эр, сегодня мы с Алиной мерили чужие шляпы в пыльном чулане, и, кажется, одна ей приглянулась. А он мне в ответ: «Хаш, слишком мало подробностей, опиши поточнее шляпку, которую она выбрала!». И Шаритон сидит рядом и важно кивает.
— Хаш? У нас такая песня есть, Hush hush[i].
Я надела на себя самую большую шляпу, взяла в руку чью-то расчёску и спела. Судя по реакции Хашшаля, он был впечатлён.
— Вы действительно очень красиво поёте, Шаритон не преувеличил. Споёте сегодня под аккомпанемент? И текст мне нравится, это ваш родной язык?
— Нет, в моём мире я говорила на нескольких языках.
Два — это же несколько, правильно?
— И много у вас языков?
— Сотни, и государств тоже очень много, есть совсем маленькие.
— И большие их не захватывают?
— Последнее время нет, а раньше были большие империи. Но чем больше страна, тем хуже она управляется, это универсальный закон.
— Почему?
— Потому что у очень длинной змеи голова не знает, что делает хвост.
— Альмендрия — очень длинная змея?
— Понятия не имею. Пока что ваш император непосредственно за управлением страной мною замечен не был. Или у него всё-таки остаётся время между тренировками, издевательствами надо мной и тринадцатью любовницами?
— Да, иногда остаётся. Не стоит быть столь категоричной, Алина, ему достался прогнивший насквозь Совет, страна на грани гражданской войны и полное отсутствие дисциплины. Эр вырос вдали от дворца, и наводить новые порядки ему нелегко. Кроме того, он ещё очень молод.
— Сейчас найду носовой платок и поплачу. — фыркнула я.
Хашшаль пожал плечами и погрузился в изучение сапог исполинского размера, затем хмыкнул, оторвал бирку и впихнул их в небольшой портал. На мой вопросительный взгляд пояснил.