Его огонь горит для меня
Шрифт:
— Я, Алина Шиманская, не согласна с приговором и призываю богиню Справедливости!
Ринар обернулся ко мне в попытке остановить, сидевшие напротив вскочили с мест. Между двумя столами воздух загустел, проявив черты невероятно красивой женщины с абсолютно бесстрастным лицом.
— Отмеченная Судьбой, почему ты призываешь Справедливость? Я слушаю тебя, Алина.
И я снова рассказала о произошедшем вчера, присовокупив свои выводы о том, что меня пытались сделать непригодной для брака изнасиловав или убив. Богиня слушала внимательно. Чем дальше я углублялась в события прошлого вечера, тем бледнее становились
— Я знаю, что цена призыва богини Справедливости — это жизнь. Я готова отдать свою, если вы сочтёте, что я виновата в смерти этих насильников. Я никого не хотела убивать, не обучена магии, и всё произошло само собой. Я только защищалась.
— Я услышала правду в твоих словах, Алина. Теперь я хочу выслушать вторую сторону. Имя! — голос богини был пронизывающим и резким.
— Фаррастан Своярок.
— Имя, данное при рождении.
Смуглый Фаррастан побледнел ещё сильнее, став практически серым.
— Ишэ’ссирай Хисша’арамит. — в зале возникла паника, лица остальных «потерпевших» вытянулись. Только один отреагировал ровно — Байяр. Видимо, для него это не новость.
— Расскажи, что произошло вчера.
— Спланированное нападение на невесту императора с целью не допустить их брак.
— Организаторы?
— Исполнители я и Харш’кас Сасс’тшар, заказчик посол Минхатепа в Арластане. Акция проводилась с привлечением местной аристократии, заинтересованной в смене правящей династии.
— Верховный Судия, понимали ли вы ошибочность выносимого вердикта? — богиня равнодушно перевела взор на судей.
— Понимал. — Судия трясся мелкой дрожью, лицо было покрыто испариной.
— Вы предали мои заветы?
— Я позволил личным интересам взять верх над справедливым решением. — опустил голову он.
— Остальные судьи, как вы допустили большинство голосов в принятии данного решения?
— Я принял вознаграждение и обещание выгодного брака для моей дочери в обмен на принятие этого решения. — покаялся один из них, падая на колени.
Лица двух других судий были искривлены в гримасе презрения. Пятый молчал, его лицо оставалось бледным и бесстрастным.
— Отвечай.
Из носа последнего судьи полилась струйка крови. Он захрипел.
— Я вижу, что ты находишься под управлением Верховного Судии. Освобождаю от управляющего заклинания и лишаю права быть судьёй.
— Спасибо, Всевышняя. — лишь прошелестел он в ответ.
— В качестве платы за вызов, я забираю жизни и волю судей, которые пошли против клятвы. — Справедливость повернулась к нашему столу. — Теперь с вами двумя. Эринар, ты в курсе, кем является для тебя Алина?
— Да.
— И ты отказываешься от дара богов?
— Отказываюсь. За дары богов слишком дорого приходится платить.
— Этот дар уже оплачен. Глупо, но ты в своём праве. — Ринар вздрогнул и посмотрел на меня.
— Алина?
— Всевышняя, могу ли я попросить вас расторгнуть договор, которым я связана, и снять с меня Поводок Слуги?
— На каком основании ты хочешь разорвать договор?
— Мне была обещана безопасность, а это уже третье покушение на мою жизнь за половину месяца.
В
— Справедливо. Договор расторгнут в связи с неисполнением обязательств одной из сторон. — подписанный мною документ почернел и рассыпался прахом. — Ты требуешь компенсацию?
— Нет, мне ничего не нужно. Я бы только хотела вернуться в свой мир.
— Это невозможно. — богиня окутала нас двоих туманным пологом и продолжила, голос у неё был глухой и холодный. — Твоё предназначение в этом мире ещё не выполнено. Ты здесь для того, чтобы пройти весь путь и найти колдунью, пришедшую из другого мира. Она смогла закрыться и от богов, и от людей Карастели, но ты сможешь её почувствовать. Останови колдунью, Алина. В помощь тебе Судьбой была дана истинная пара. Эринар отказывается от этой роли, поэтому я даю тебе возможность разорвать вашу связь. Пусть твоей истинной парой станет тот, кого полюбишь ты и кто полюбит тебя. Так будет справедливо. Поводка на тебе больше нет, а от меня прими вот это. — богиня коснулась руками моих ушей, и мочки внезапно потяжелели.
— Для чего мне нужна истинная пара?
— Ты не можешь пополнять свой резерв. За годы в мире без магии эта способность атрофировалась, хотя такого почти и не бывает. Поэтому рядом с тобой должен быть тот, кто поделится силой.
— Но я не могу управлять своей магией.
— Ты можешь остановить колдунью, но никто не знает как именно это сделать. Судьба могущественна, и она ведёт тебя, но помни, что даже она не всесильна. Твой путь скоро начнётся, ты почувствуешь его.
— Спасибо, Всевышняя. Я не знаю, удастся ли мне то, о чём вы говорите, но сама возможность говорить с богиней стоила того, чтобы рискнуть жизнью. — богиня равнодушно посмотрела в ответ на мою робкую лесть.
— Защити этот мир, девочка, и боги отблагодарят тебя.
— Я обещаю попытаться.
Полог, скрывающий нас от остальных, растаял, а богиня приблизилась и поцеловала меня. Её губы были прохладными и сухими, а само прикосновение приятным, но неожиданно чуждым.
Когда она растаяла, вместе с ней исчезли двое судей, в зале на несколько секунд повисла тишина, а потом началась заварушка. «Потерпевшие» решили дорого продать свои жизни. Зал мгновенно превратился в поле боя. Ринар одним движением запихнул меня под мраморный стол, а снаружи гремело, горело, хлюпало, дуло и взрывалось. Наручники спали с меня сами собой, и я замерла под столом. Ринар хотел, чтобы меня казнили. Он знает, что я его истинная пара, и отказывается от меня. Я горько усмехнулась. Неужели это всё, что меня сейчас волнует?
Ладно, я в этом паноптикуме больше никому ничего не должна, пора сматывать удочки, пока на меня не повесили новый Поводок. Или старый. Невидимость у меня не получилась, и я наконец почувствовала свой резерв. Пусто, как в глазах у алкоголика.
Ну да ладно, пополнить его сама я всё равно не смогу. Ринар сейчас как раз активно расходует то, что могло бы меня заинтересовать. Хотя брать я у него больше ничего не буду, найду себе другую пару. Недаром мама говорит, что самое ужасное качество в мужчине — это жадность. Когда военные действия вокруг поутихли, я выползла из-за стола и припустила в сторону двери на полусогнутых. Не знаю, заметили ли меня, оглядываться я не стала.